Курьер. Дилогия
Шрифт:
– Мы...
– я посмотрел на Шелу, она кивнула в ответ, и я довольно вздохнул: - мы готовы. Только скажи сначала, как нам снова вырасти? С таким ростом понадобится тысяча меня, чтобы только этот меч-кладенец сдвинуть.
– Зарубай, - поправил меня Кот.
– Всё очень просто. Возьмите их и откусите каждый по кусочку.
В руках у нас оказались знакомые уже морковки, я осмотрел свою со всех стороны, придержал Шелу, уже собравшуюся из чисто женского любопытства грызануть свою, посмотрел на Кота и кивнул ему.
И в тот же миг на нас обрушилась тьма. А потом вернулся яркий свет. Я сделал из этого цветного пятна шаг вперёд, не отпуская руки, потащил за собой Шелу, которая странно спотыкалась и запиналась, и вдруг режущий глаза, брызжущий
– Что? Где?
– раздалось у самого моего уха, я успокаивающе похлопал Шелу по плечу, потом обнял её, прижался к ней, и мы, замерев от восхищения, стали осматриваться. Всё поражало нас: и бесконечно высокие грозные рыцарские статуи, неподвижно стоящие у стен, и бесконечно далёкие мрачные гобелены с вытканными на них изображениями каких-то битв, освещённые канделябрами, и невидимый отсюда простым глазом, но хорошо различаемый нашими модифицированными глазами высокий стрельчатый потолок, с которого на длинных тонких стальных тросах свисали гигантские люстры - свечи внутри них горели ярким мощным пламенем - украшенные витражами узкие высокие похожие на бойницы окошки, ковёр, лежащий на холодном мраморе пола, ковры, развешанные по стенам, - всё это притягивало взгляд, манило своей напускной холодностью, строгостью и мрачностью, погружало в себя... Уж не знаю, виновны ли в том были древние инстинкты и предпочтения или нет, но я всегда мечтал о таком замке, даже когда ешё был ребёнком и не представлял себе всех своих будущих возможностей. Забавно, что о такой вот обители мечтала и Шела, и когда я с огромным удивлением это узнал, мы с ней подолгу начали разговаривать ещё и на эту тему. Бывало ночь наступала, а мы уже лежим и в перерывах между ласками мечтаем вслух, и так проходит час, другой, и вот уже ночь пролетает, и вот утро наступило, а мы всё никак не можем наговориться. Потому что знаем: этот разговор как некая связующая нить между нашими душами, ещё одна среди множества других, оборви её раньше времени и следующей ночью нам уже будет не о чем поговорить.
– Я не хочу уходить, - шепчет моя любовь мне на ухо.
Я киваю в ответ, молча соглашаясь с ней, потом мысленно отпускаю частичку своей души побродить в одиночестве по залам и коридорам, а сам поворачиваюсь к своей любимой, обнимаю её и нежно целую. Она отвечает, и мы стоим так довольно долго время...
Однако ничто не может длиться вечно, и я с сожалением отрываюсь от неё, держусь на расстоянии вытянутых рук и смотрю в её прекрасные глаза, которые в своё время покорили меня и приворожили.
– Активатор почувствовал маяк при приближении дракона и на короткое время заработал, - говорю я тихо.
– Это свидетельствует о сразу двух неприятных фактах: маяк на драконе, и активатор заработает полностью только в его непосредственной близости... Маяк доставать придётся мне, на тебе попросту нет активатора, так что, когда я пойду за ним, держи за меня пальцы веером, чтобы только эта тварь меня не поджарила.
– А почему нельзя уничтожить его выстрелом из "конвертера"?
– удивилась Шела.
– Маяк создаёт вокруг себя силовое поле диаметром в десять-пятнадцать метров, которое исключает возможность применения любого энергетического и импульсного оружия. Как мне рассказывал Кузьма, это делалось для его защиты и сохранения в любой ситуации: бывали случаи, когда маяки выходили из строя, и тогда курьер попросту не мог покинуть темпоральный слой.
– Ты не знаешь, почему активатор сейчас не работает?
– Есть у меня подозрения, что он вошёл в конфликт с технологической матрицей этого мира. По всей видимости, код, её образующий, является закрытым и недоступным для расшифровки, а это в соответствии с темпоральными законами неизбежно ведёт ко всяким осложнениям.
– Откуда ты это знаешь?
– поразилась Шела.
– Об
– Надо уметь с людьми общий язык находить, - пожал я плечами.
– Я Грину в своё время помог с решением одного дела, потом в качестве платы потребовал у него разъяснений, что и как у него работает. Ты же знаешь: я не я, если не докопаюсь до сути.
– Бедный Бенефициус, - пожалела его Шела.
– Могу себе представить, как напористо ты требовал этой платы.
– Да, по ушам я ему тогда качественно поездил, - согласился я и посмотрел на морковку, которую всё ещё сжимал в руке.
– Ну что, - взглядом я показал на неё, - попробуем вырасти?
– Может, пока не такие заметные, сначала до меча доберёмся?
– предложила Шела.
– Думал я об этом. Но сама посмотри: двери тут повсюду добротные, тяжёлые, щели под ними либо совсем узкие, либо их вообще нет - как мы проберёмся? Конечно, было бы здорово и дальше оставаться мелкими, это ж незаметность на высшем уровне, но... С таким ростом мы далеко не уйдём.
– Ну тогда расти большой, - подняла она морковку.
– Помни: кусать только один раз! Так Кот сказал.
– Твоё здоровье!
– произнёс я, мы помедлили буквально секунду, не решаясь сделать это, потом одновременно встряхнулись, собрались и, поднеся морковки к губам, откусили по маленькому кусочку.
И в тот же миг земля швырнула нас с невероятной силой вверх, пол под ногами будто провалился в бездну, мы пошатнулись, моментально потеряв равновесие, вцепились друг в друга, пытаясь устоять, и... вдруг обнаружили, что и без того довольно твёрдо стоим на ногах.
Я осмотрелся: потолок стал значительно ближе, теперь до него было от силы полтора-два моих теперешних роста, рыцарские статуи стали вровень с головой (интересно, это они такие маленькие, хоть и на постаментах стоят, или мы переборщили с ростом?), гобелены и ковры уже не походили на гигантские разноцветные поля, вдруг начавшие расти вертикально на стенах; картины, изображения на них заинтересовали меня, я подошёл поближе и стал всматриваться, легко узнавая Белую Королеву, потомственный клан Шляпников, рыцарей, окружавших свою госпожу, увидел я там и Белого Кролика в почётной свите при Белой Королеве и маленькую гордую мышку со шпагой у пояса, и неизвестного монстра диковатой непонятной наружности, но с добрыми глазами, что странно контрастировало с оскаленной пастью... Были там и многие другие, кого я не знал и даже не помнил в оригинальном тексте сказки, были и те, кого я вообще не мог представить в ней, однако самое главное - там был Валет. Тот самый обезумевший рыцарь Красной Королевы. И его дракон. Точнее тогда ещё дракончик. С умильной мордочкой и глуповато вытаращенными глазёнками. Добрячок... Сейчас я сильно сомневался, что он именно таким и остался.
– Симпатяга, - произнесла Шела, вставая рядом со мной и разглядывая картины.
– Кто?
– вздрогнул я.
– Да этот самый зверь с крыльями, - показала она пальцем на дракона.
– Да и мужик этот неплох, неплох...
– Э-э-э...
– предостерегающе погрозил я ей пальцем, однако Шела захихикала, торопливо чмокнула меня в щёку и отошла.
– Как думаешь меч искать?
– спросила она.
– Кот сказал, что он прикован цепями к одной из стен в этом Дворце, - рассудительно заметил я.
– Насколько по личному опыту я знаю сумасшедших, у них всегда есть один пунктик: вешать что-либо, способное причинить им максимальный вред, максимально близко к себе. Этим пунктиком все злодеи из оперетт и опер страдают. Вместо того, чтобы заныкать это куда подальше, они выставляют его напоказ и гордо всем хвастаются: "Смотрите, где моя смерть сокрыта". Бред, короче говоря. Есть у меня пока одна гениальная мыслишка, что в полном соответствии с этим пунктиком меч хранится где-нибудь там, где изволит восседать наш злобный предводитель "шестёрок" и "семёрок".