Курсант: Назад в СССР 4
Шрифт:
— Хм-м, — Горохов озадаченно сдвинул пыжика на затылок. — Он знает кто мы. Странно все это.
— Ничего странного, — проговорил я. — Это же деревня. Сарафанное радио работает со скоростью звука. Тут каждый знает, как зовут соседскую корову, и во сколько вчера муж у Зойки продавщицы из сельмага домой пьяный пришел.
— Какой Зойки?
— Ну, или Верки, это я так к слову. В деревне все на виду. Вы, Никита Егорович никогда не жили в деревне?
— Не приходилось как-то. Даже проездом не задерживался. Из своего родного провинциального городка еще
— Не зря говорят, — пошутил я. — От сумы, от тюрьмы и от Москвы не зарекайся!
Мы зашли в дом.
— Это что получается, Никита Егорович? — всплеснул руками Катков. — Они сумасшедшие?
— Не думаю, — ответил следователь. — Больше похоже на фанатиков.
— Скорее всего, — вмешалась Света, — это что-то вроде секты.
Света была права — попахивало культом и групповым помешательством. Сейчас секты не слишком распространены. Возникновение гуру различного пошиба — явление в СССР скорее экзотическое (если не считать гуру ЦК КПСС). Это потом в девяностых их станет как грибов после Чернобыльского дождичка.
Что общего между сомнительными религиозными культами, сетевым маркетингом и тренингами по личностному росту? Все они строятся по принципу секты. Во главе авторитетный лидер, чьи слова и действия не подвергаются критике и не оспариваются. Только этот лидер обладает исключительными сверхзнаниями, которые способны “перевернуть жизнь”, раскрыть глаза и дать прочие плюшки в виде вхождения в когорту избранных, успешных, у которых много баб, яхт или есть способность обрести жизнь после тотального пост-апокалиптического казуса, когда мир рухнет, и все кто не сними неминуемо сгинут.
Еще характерным признаком секты является требование к адептам (послушникам, последователям) полного самоотречения. От человека добиваются постоянной и абсолютной вовлеченности в дела сообщества.
— Поздравляю товарищи, — Горохов довольно потирал руки. — у нас появился первый подозреваемый в пропаже женщин. План такой. Завтра у него сходка. Всей гурьбой туда наведываться смысла нет. Значит так… Пойдет Светлана Валерьевна, как психолог ей нужно понять, что это за пингвины такие полярные в Мохово объявились, и с ней пойдет…, — следователь задумчиво обвел нас взглядом.
— Можно я? — будто школьный отличник, что всегда знает урок Алексей потянул руку вверх.
— Нет, Алеша. Пойдет Андрей Григорьевич, разнюхает, что да как, а от тебя какой там прок как от криминалиста? Следов на собрании искать не нужно.
— Но я могу могу помочь Светлане разобраться в устройстве этого псевдосоциума, — не сдавался Катков, уж сильно ему хотелось проявить себя, особенно перед психологией.
— Ишь ты! Словами какими умными загибаешь. Нет, — покачал головой следователь. — Мы с тобой, Алеша, людей местных поспрашиваем, что за целитель тут нарисовался. Чем живет и чем дышит. И почему нам доблестный участковый Полищук ничего про него не рассказывал?
***
На следующий день проснулись часов
Алексей напялил на себя сразу два свитера и хмуро потягивал горячий чай. Теперь жизнь в деревне не казалась ему такой радужной. Особенно после походов в уличный сортир. Крынка с молоком в его мечтах изрядно потускнела.
Я наколол дров и раздул печку. Дрова защелкали, в домике пахнуло дымком и жить стало намного веселее. За Гороховым приехал участковый Полищук и они отправились в райцентр утрясти все формальности с местной милицией. Попутно Горохов хотел лично переговорить с инспекторами уголовного розыска, что занимались без вести пропавшими.
Душа и ванны в доме, конечно, не предвиделось, поэтому решили истопить баню на вечер. Я снова отправился колоть дрова, но за мной увязался Алексей.
— Давай я тебе помогу, — предложил он, желая хоть как-то пригодится. Он единственный, кто не был задействован в наших сегодняшних планах. Ни в служебных, ни в хозяйственных. А ему очень хотелось проявить себя. Света как никогда была сейчас близко и Алешке не хотелось ударит в грязь лицом. Неугомонный, однако…
— С топором обращаться умеешь? — спросил я, немного напрягшись от Катковского рвения.
— А что там уметь, — Алексей выпятил грудь так, что она на время почти перекрыла его пузо.
— Смотри аккуратнее, — я протянул ему изрядно проржавевший инструмент с зазубринами на лезвии. — Топор тупой, бить надо сильно, иначе ничего не выйдет.
Алексей деловито закатал широкие рукава своего пальто, что смотрелось чуждо и нелепо посреди деревенского пейзажа. Особенно не вписывался в местный антураж каракулевый воротник цвета вороньего крыла.
Катков ухватил затертую до блеска рукоять, размахнулся и вдарил по полену. Тюк! Топор лишь немного надколол торец полешка и тут же отскочил.
— Сильнее бей, — подбодрил я. — Но только аккуратнее. Не отруби сего ничего лишнего.
Алексей украдкой огляделся и, заметив, что Света наблюдает за нами в окно, воодушевился и отнесся к делу добычи дров с еще большим рвением, приняв это действо за занятие для настоящих мужчин. Невдомек было криминалисту, что в деревне много более тяжелой работы, чем полешки играючи колоть. Это сельчане делают так, между делом. Отправляясь на перекур к дровеннику, отдыхали, махая топором.
В этот раз Алексей размахнулся с душой, взывая к памяти генов богатырей русских, что десяток половцев одним взмахом меча ложили. Возомнил себя Алеша настоящим Поповичем. Раззудись, плечо, размахнись, рука! Бац! Ударил по плахе так, что расколол супостата надвое. Но с непривычки не удержал равновесие. На снежке притоптанном поскользнулся и всей своей рыхлой тушкой оземь брякнулся. Все бы хорошо, только тушка богатырская весила далеко за центнер. И приземлилась в аккурат на руку боевую, подмяв ее под себя.