Курсант: Назад в СССР 7
Шрифт:
— Мы всегда делаем свою работу, как положено, — пробубнил Горохов будто по учебнику.
— И вот еще что, — Галина поправила сбившиеся бусы. — Слышала, вы нашли подвеску Артура. Ту, что с бриллиантами. Я пришла ее забрать.
— Извините, Галина Леонидовна, но ее могут получить только родственники убитого. Вы не имеете на нее имущественного права.
— Черт знает что! — Брежнева фыркнула, резко развернулась, обдав нас колыханием «парашюта», и решительно шагнула к двери, чуть не раздавив по пути генерала. Тот успел шмыгнуть к выходу и по-лакейски распахнуть
Бум! — дверь громко захлопнулась за посетителями, Катков вздрогнул, а мы облегченно выдохнули.
— Скверное дело досталось нам, товарищи, — до этого невозмутимый Горохов теперь раздувал щеки, натирал взмокшую макушку и лоб клетчатым платком , даже снял пиджак и закурил. — Если не найдем убийцу, думаю, что нас и вправду могут расформировать.
Я задумчиво смотрел в стену перед собой.
— Да кто она такая? — хорохорился Погодин. — Пусть не лезет в дела милиции. Где это видано, чтобы гражданские нами помыкали?
— Вот в следующий раз так ей и скажешь, — улыбнулся Горохов. — Когда снова к нам заявится.
— Я? — Федя опустил глаза, взгляд его забегал. — Но вы же у нас старший, Никита Егорович, как я могу поперек батьки? Не положено…
— Ну так я тебе могу делегировать часть своих полномочий, — хитро щурился Горохов. — Будешь от нашего имени вести переговоры с гражданскими. Как тебе такая идея?
— Да я и говорить-то толком не умею, — замахал руками Погодин. — Во всяком случае, не так красиво, как вы и Петров. Вот Андрей бы лучше с этим справился, — Федя с надеждой посмотрел на меня.
— Ладно, шучу я, — отмахнулся следователь. — Давайте думу думать, товарищи. Есть у кого свежие мысли по убийству Артурчика? Чтоб ему пусто было… Нельзя так о мертвых, но… Эх…
Я взял слово:
— Его художественный руководитель сообщил, что Дицони полгода назад в Зеленоярске застрял. Ночь в КПЗ провел, генеральную репетицию пропустил. И справка у него была.
— Вот как?.. — глаза Горохова блеснули. — Далеко его занесло, в захолустье.
— Не такое уж это и захолустье, городок молодой, тысяч на пятьдесят, хотя сейчас уже больше, скорее всего. Данные на семьдесят девятый год, когда последняя перепись была.
— Это, получается, день пути от Москвы? — Горохов подошел к карте, висевшей на стене.
— Меньше четырехсот километров.
— Молодец, Андрей Григорьевич, уже справки навел… А в местный ГОВД звонил? Узнавал, что да как?
— Звонил, но странное дело. Там сказали, что никакой Дицони у них в КПЗ не проходил.
— Может, проглядели? Журнал регистрации задержанных пролистнули не в том месте. Давай-ка официальный запрос сделаем. По телефону на отшибись могли сказать.
— Я лучше туда смотаюсь, на месте осмотрюсь. Может, что полезное накопаю. Разрешите?
Горохов задумался, покряхтел, а затем глянул на Погодина:
— Ну вот, Федор Сергеевич, ты теперь по оперативной линии у нас временно за старшего. Пока Петров в командировке будет.
Федя удрученно кивнул. Не хотелось ему в передовиках сейчас быть, после впечатлений от Галины Леонидовны.
— Андрей Григорьевич, возьми нашу
— Я думал, на поезде. А как же вы без транспорта?
— у нас МУР-овцы на подхвате. Перебьемся их транспортом.
Выехал я на утро следующего дня. Дорога заняла часов шесть. Зеленоярск раскинулся на берегу реки и стоял немного обособленно от областных трасс и городов. Окружен деревеньками и поселками. Когда-то и город был таким же, пока там не построили гидроэлектростанцию, которая взрастила рабочий поселок, превратив его в городок, состоящий в основной массе из пятиэтажных панелек и множества деревянных бараков. Те, конечно, возводились как временное жилье для строителей гидростанции, но обросли постоянными жильцами и, скорее всего, доживут до двухтысячных. Как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное.
Несмотря на всю провинциальность, Зеленоярск мог похвастаться довольно сносной гостиницей. Служила она пристанищем, в основном, для приезжих инженеров и других квалифицированных специалистов, что частенько посещали ГЭС. Внушительная гидростанция, гордость и краса области, перекрыла в паре километров от города реку Обинку.
Впрочем, заселился я в гостиницу без брони. Огромное здание с рестораном и холлом в комсомольском стиле (по стенам мозаика с изображением факелов и фигур советских строителей коммунизма) почти пустовало. Туристов здесь отродясь не было, а после завершения глобальной стройки наполняемость гостиницы «Меридиан» резко упала.
В любом другом крупном городе я бы натолкнулся на вечную проблему нынешнего Союза — табличку «Мест нет». И если нет заблаговременной брони (как командировочного), то заселиться в гостиницу зачастую можно было, только прошептав администратору магическую фразу — «Здравствуйте, я от Иван Петровича», ну, или дав взятку в виде бутылки коньяка, коробки конфет, а иногда и наличности. И место чудесным образом всегда находилось, а для остальных была стандартная отговорка, что все занято, так как грядет симпозиум лакировщиков глобусов, конференция слесарей-испытателей или прочие спортивные сборы космонавтов-альпинистов.
В СССР самые лучшие и самые доступные по ценам гостиницы, а буржуйские отели Европы и США и в подметки им не годятся. Так трубили советские СМИ. Насчет доступности — не спорю, а вот хорошим сервисом (за исключением некоторых крупных заведений, где часто принимали высоких гостей) и не пахло. Потому что клиент никуда не денется, ведь от Калининграда до Находки везде ждет его одно и то же. А короче говоря — тут вам не “Интурист” и уж тем более не “Россия”.
За два рубля в сутки в двухместном номере я оказался один. Одноместный был дороже, и бухгалтерия, как всегда, со скрипом оплачивала такие «излишества». Но, на мое счастье (не люблю храпящих под боком мужиков), администратор, отвлекшись от вязания под стойкой какого-то шарфика, заверила, что подселять ко мне никого не будут. Номерной фонд свободен, так что уплотнения проводить ни к чему.