Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны
Шрифт:
Генерал Ватутин, командующий Воронежским фронтом, был поражен, узнав, что немцам уже в первый день наступления удалось прорвать хорошо укрепленную главную линию обороны советских войск. Он поспешно отдал приказ о вводе в действие своего важнейшего резерва -1-й танковой армии — уже с 6 июля для проведения полномасштабного контрудара. Однако в ночь с 5 на 6 июля Сталин запретил контрудар, поскольку он полностью противоречил советской оборонительной концепции. Согласно этой концепции, немецкие танковые соединения вначале должны были быть значительно ослаблены во время атаки на советские оборонительные сооружения. Только после этого должны начаться контрудары. Провалившийся 6 июля контрудар советской 2-й танковой армии против острия наступления 9-й армии Моделя на северном участке Курской дуги совершенно отчетливо показал, какие фатальные последствия может иметь преждевременный встречный удар.
Когда II танковый корпус СС утром 6 июля преодолел второй армейский оборонительный пояс, нервозность Ватутина увеличилась. Он приказал 6-й
В течение последующих двух дней танковая битва на южном участке Курской дуги достигла первого пика. Ватутин ввел свои усиленные танковые резервы для контратаки. И 8 июля немецкой 4-й танковой армии противостояли семь советских танковых и механизированных корпусов: на участке XLVII танкового корпуса — 3-й механизированный корпус и 6-й танковый корпус; на участке II танкового корпуса СС — 10-й и 31-й танковые корпуса, 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса, а также 2-й танковый корпус. Последние три корпуса 8 июля приступили к контрнаступлению с целью окружить II танковый корпус СС. В военном дневнике корпуса Хауссера говорится об этом: «Используя свежие танковые подразделения <..> противник с небывалой яростью, около полудня начал непрекращающуюся череду массированных танковых атак против восточного и северо-восточного фронтов дивизии “«Дас Райх“, а также силами выдвинувшихся с северо-запада танков — против опорных пунктов дивизии “Лейбштандарт“ и вынудил корпус перейти к тяжелым оборонительным боям, которые пришлось вести с использованием последних резервов» [194] . Главная тяжесть борьбы с немецкой стороны в этот день выпала на дивизию СС «Дас Райх». Она доложила о 190 подбитых танках и сама списала в безвозвратные потери одно штурмовое орудие, которое было уничтожено прямым попаданием в бою против советского танка у Калинина.
194
Stadler, Offensive, S. 65.
В общей сложности части Ватутина потеряли в этот день 343 танка и САУ, из них около двух третей — как безвозвратные потери. Напротив, 4-я танковая армия Гота безвозвратно лишилась лишь около 20 танков и штурмовых орудий. Тем не менее войскам Ватутина удалось остановить танковую армию Гота. Военный дневник II танкового корпуса СС констатирует: «После удавшегося прорыва второй линии укреплений стало необходимым проведение оборонительных боев с целью уничтожения вражеских оперативных резервов» [195] . Этот успех был оплачен дорогой ценой для Воронежского фронта. С начала боев 527 его танков были подбиты, из них 372 были полностью списаны в безвозвратные потери. Число безвозвратных потерь германской 4-й танковой армии с начала наступления можно оценить около 70 танков и штурмовых орудий. Поскольку Ватутин использовал практически все свои оперативные резервы и при этом не ликвидировал опасность немецкого прорыва к Курску, Красная Армия была вынуждена прибегнуть к использованию стратегических резервов, находившихся в распоряжении Ставки. Она 8 июля приняла решение ввести в бой из состава Степного военного округа 5-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Алексея Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерал-лейтенанта Павла Ротмистрова для усиления Воронежского фронта.
195
Ebd.
9 июля немецкому LXVIII танковому корпусу удалось прорвать первый участок советского третьего армейского оборонительного пояса. Этот третий пояс пролегал западнее железнодорожной линии Белгород — Прохоровка и состоял из двух линий, относительно далеко отстоящих друг от друга. Первая линия тянулась от местности к юго-западу от Прохоровки почти горизонтально на запад, в то время как вторая линия поворачивала на северо-запад и следовала по реке Псёл. Немецким подразделениям, продвинувшимся западнее линии Белгород — Прохоровка, нужно было последовательно прорвать в общей сложности семь участков обороны, чтобы пробиться к Курску.
Прорыв первого участка третьего оборонительного пояса подействовал на советское руководство как сигнал тревоги. Ведь чем дальше располагались участки обороны, тем слабее они были оборудованы. A LXVIII танковый корпус в течение пяти дней прорвал три самых укрепленных советских оборонительных рубежа. Танково-гренадерская дивизия «Великая Германия» во второй половине дня 9 июля дошла до высоты 244,8, к северу от Новоселовки, и это была самая северная точка, достигнутая этим корпусом в рамках операции «Цитадель». Здесь дальнейшее продвижение на север было вынужденно остановлено, поскольку флангу корпуса угрожали значительные советские силы. В последующие дни сражения на этой местности развернулись вокруг высоты 258,5
Напротив, II танковый корпус СС продолжил наступление на север и северо-восток в направлении на Прохоровку. 9 июля дивизии «Мертвая голова» удалось осуществить прорыв на первом участке третьего армейского оборонительного пояса и продвинуться в местность у Кочетовки и в район Красного Октября у Псёла. Советская 5-я гвардейская танковая армия тогда получила приказ выдвинуться в местность у Прохоровки и подготовиться к контрнаступлению.
10 июля дивизия «Мертвая голова» предприняла попытку создать плацдарм на реке Псёл у Козловки. Оказывавшие ожесточенное сопротивление солдаты 95-й гвардейской стрелковой дивизии во второй половине дня все же медленно отступили. Решающим здесь было то, что погода после полудня улучшилась (после грозы) и стало возможно использовать люфтваффе. «Русский бежит от “Штук“» — так докладывала дивизия «Мертвая голова» в 18:00 [196] . Несколько позднее удалось занять господствующую высоту 226,6. Тем самым третий оборонительный пояс севернее Псёла был окончательно прорван.
196
Ebd, S. 88.
На следующий день к юго-западу от Прохоровки сражалась дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», прорываясь через последний оборонительный пояс, и вышла к высоте 252,2. Теперь у дивизии оказались открытыми оба фланга, и поэтому дальнейшее продвижение было остановлено. На следующий день, 12 июля, в наступление должна была идти одна дивизия «Мертвая голова» для прикрытия открытого левого фланга «Лейбштандарта». Солдаты дивизии «Лейбштандарт» не имели ни малейшего понятия, что в этот день они попадут в одну из самых жестоких танковых битв операции «Цитадель». Немецкая разведка не заметила приближения советской 5-й гвардейской танковой армии. Согласно воспоминаниям оберштурмфюрера СС Рудольфа фон Риббентропа и других свидетелей, немецкие солдаты «спали глубоким сном», когда 5-я гвардейская танковая армия утром 12 июля начала наступление [197] . Риббентроп, сын рейхсминистра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа, командовал танковой ротой, входившей в состав дивизии «Лейбштандарт», которая первой встретилась утром 12 июля с танками советской 5-й гвардейской армии.
197
Ribbentrop, Vater, S. 342.
В этот день генерал-лейтенанту Ротмистрову были подчинены пять корпусов с 860 боеготовыми танками и САУ: 18-й танковый, 29-й танковый и 5-й механизированный гвардейский корпуса, а также приданные армии 2-й танковый и 2-й гвардейский танковый корпуса. Последние два уже принимали участие в боях и понесли серьезные потери. Остальные три корпуса поступили из резерва и были свежими. Четыре из пяти корпусов утром 12 июля с 514 танками и САУ начали наступление против танковых дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх»: 18-й танковый корпус с 149 танками и 29-й танковый корпус с 219 танками и САУ атаковали «Лейбштандарт», 2-й танковый корпус с 52 танками и 2-й гвардейский корпус с 94 танками нанесли удар по дивизии «Дас Райх». У обоих дивизий СС в наличии было суммарно 218 танков, штурмовых орудий и истребителей танков «Мардер».
Одновременно с 5-й гвардейской танковой армией несколько западнее от нее 12 июля наступали 1 — я танковая армия, 6-я гвардейская и части 5-й гвардейской армии против LXVIII танкового корпуса и дивизии СС «Мертвая голова». Советское руководство намеревалось уничтожить всю немецкую 4-ю танковую армию одним концентрированным контрнаступлением. Главный удар должен был быть нанесен на юго-восток 18-м и особенно сильным 29-м танковыми корпусами на участке шириной только в 5 км между Псёлом и железнодорожной линией Прохоровка — Белгород. Однако советское командование допустило ряд ошибок при планировании этой операции. Началось с выбора местности для наступления. Маршал Василевский, начальник советского Генерального штаба, вечером 11 июля прибыл в расположение 5-й гвардейской танковой армии для координации контрнаступления. Вместе с генералом Ротмистровым они сразу же совершили инспекционную поездку для осмотра исходной позиции 29-го танкового корпуса. Удар корпуса должен был наноситься из позиций третьего оборонительного пояса. Ошеломленные Василевский и Ротмистров вынуждены были констатировать, что немцы уже прорвали третий оборонительный пояс и предусмотренная в качестве исходной позиции для советской атаки местность уже находится в руках у немцев. В результате Василевский отдал приказ о начале атаки в тот же день в 21:00 московского времени вместо ранее запланированного начала контрнаступления на следующий день в 10:00 утра. Однако это было невозможно, поскольку в течение такого короткого промежутка времени не могли быть завершены все необходимые приготовления. Поэтому время начала атаки было сдвинуто на 3:00 утра. В ночь на 12 июля 29-й танковый корпус должен был занять новые исходные позиции западнее и юго-западнее от Прохоровки. При внесении изменений в план наступления никто не заметил, что к третьему армейскому оборонительному поясу, который 29-й корпус, контратакуя, должен был прорвать с тыла, примыкал непроходимый с двух сторон противотанковый ров.