Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны

Теппель Роман

Прекращение операции «Цитадель» Гитлером постоянно дает почву для легенд. Граф Йохан Адольф фон Кильманзегг, после Второй мировой войны продолживший карьеру в качестве высокопоставленного офицера НАТО, летом 1943 года был штабным офицером в оперативном отделе Генштаба Сухопутных войск. Он обнародовал в 1993 году на военно-исторической конференции в Ингольштадте историю, согласно которой он совместно с начальником Генштаба Цейтцлером и генерал-лейтенантом Хойзингером, начальником оперативного отдела Главного штаба Сухопутных войск, затеяли интригу против Гитлера: «Указание Гитлера о прекращении операции “Цитадель“, то есть о прекращении наступления, было получено в этот же день — 13 июля обоими фельдмаршалами (Манштейном и Клюге). <..> однако приказ об этом я подготовил только 16 июля. Здесь Вы можете видеть пример “тактики выжидания”. Почему? Потому что Хойзингер и Цейтцлер надеялись в эти два дня получить одобрение на проведение операции “Роланд“» в успешных перспективах которой мы все были убеждены» [207] . Операция «Роланд» была ограниченной наступательной операцией, при помощи которой Манштейн намеревался уничтожить советские войска, стоявшие на западном фланге 4-й танковой армии Гота. То, что Хойзингер, Цейтцлер

и Кильманзегг применили против Гитлера «тактику выжидания», чтобы получить одобрение Гитлера на операцию «Роланд», опровергается записями Манштейна, сделанными в то время. В действительности уже на совещании 13 июля Манштейн получил от Гитлера одобрение идеи о проведении ограниченной наступательной операции к югу от Псёла. «Фюрер в главном одобрил эти намерения, подчеркнув, что возможность проведения, естественно, будет зависеть от развития ситуации в Донецком регионе» [208] .

207

Kieknansegg, Bemerkungen, in: Foerster, Gezeitenwechsel, S. 137–148, Zitat S. 146.

208

Manstein, Ruckblick auf Zitadelle, 18.7.1943, S. 17, Privatarchiv Rudiger von Manstein, Icking, Nachlass Erich von Manstein, unpaginiert.

Хотя Гитлер одобрил ограниченную операцию «Роланд», Манштейн был разочарован тем, что операция «Цитадель» не будет продолжаться. В расстроенных чувствах он записал в своем личном дневнике: «Результат: Клюге прекратил наступление. Должен позднее высвободить резервы для задач на Орловской дуге. Тем самым судьба Цитадели окончательно решена. Не произошло ничего неожиданного. Нужно было атаковать еще в мае! Если при наступлении кризиса, на других ли участках фронта, или на Средиземном море, сразу хотят прекратить Цитадель, тогда не нужно было ее вообще начинать» [209] .

209

Erich von Manstein, personliches Kriegstagebuch Nr. 5, Marz 1943— 1.4.1944, Privatarchiv Rudiger von Manstein, Icking, Nachlass Erich von Manstein, unpaginiert.

Гитлер же, напротив, 13 июля заявил своим генералам, что он доволен результатами «Цитадели»: «Даже если наступление “Цитадель“ не достигло своих изначальных целей, тем не менее оно выполнило свою задачу, поскольку были разбиты существенные наступательные силы русских» [210] . Теперь внимание Гитлера прежде всего было направлено на Донецкий бассейн, где Красная Армия готовилась к наступлению. На севере Донбасса, на реке Донец, четыре армии советского Юго-Западного фронта под командованием генерала Родиона Малиновского приступили к наступлению против немецкой 1-й танковой армии под командованием генерал-полковника Эберхарда фон Макензена. Одновременно советский Южный фронт под командованием генерал-полковника Федора Толбухина должен был вторгнуться в Донбасс с востока на реке Миус. Пяти ударным армиям Толбухина с немецкой стороны противостояла только одна 6-я армия под командованием генерала Карла-Адольфа Холидта.

210

Manstein, Ruckblick auf «Zitadelle» 18.7.1943, S. 16, in: Handakte des Oberbefehlshabers der Heeresgruppe'Sud, Juli 1943, Privatarchiv Rudiger von Manstein, Icking, Nachlass Erich von Manstein, unpaginiert

Советское наступление в Донбассе преследовало две цели: вернуть себе экономически значимый регион и вынудить немцев снять часть войск с участка фронта Белгород — Курск, чтобы облегчить Красной Армии запланированное контрнаступление в этом районе. Для этой цели подразделения Южного фронта Толбухина, начиная с 10 июля, демонстративно готовились к наступлению перед немцами. «Сразу после полудня на участках XXIX и XVII армейских корпусов начались пехотные и механизированные передвижения в таких размерах, что не оставалось сомнений в том, что на следующий день начнется вражеское наступление» — говорится в одном из докладов 6-й армии [211] . Также и в 1-й танковой армии наблюдатели заметили «нарастающие передвижения частей врага в районе Изюма» [212] . В начале немецкое руководство считало, что здесь речь идет об отвлекающем маневре. Министр пропаганды Геббельс, которого ежедневно подробно информировали о положении на фронтах, записал 12 июля в своем дневнике: «На участке Миуса враг пытается, путем передвижения колонн туда-сюда в различных направлениях, представить какое-то большое движение. Этот трюк, однако, был распознан» [213] . Также и Гитлер пока еще не верил в реальность опасности, и 12 июля передислоцировал XXIV танковый корпус с 23-й танковой дивизией, а также танково-гренадерскую дивизию СС «Викинг» в район западнее Белгорода, чтобы ввести их в бои за Курск.

211

Kriegstagebuch des Armee-Oberkommandos 6, Nr. 5,17.7.—17.8.1943, BArch, RH 20-6/303, Bl. 4.

212

Kriegstagebuch des Panzerarmee-Oberkommandos 1, la, Nr. 11, 1.5, 31.8.1943, BArch, RH 21-1/94, Bl. 82

213

Goebbels, Tagebucher, Teil II, Bd. 9, S. 85

В последующие дни усилились признаки того, что Красная Армия на Донце и Миусе не просто занимается имитацией маневров, а действительно через короткое время намеревается начать наступление. В качестве объекта наступления советского Южного фронта руководство 6-й армии еще 11 июля определило местности восточнее Куйбышево и возле Дмитриевки. Три дня спустя 1-я танковая армия доложила о «концентрации советских войск в районе Изюма» [214] . После этого Гитлер отдал приказ не переводить XXIV танковый корпус для участия в битве за Курск, а снова ввести его в состав 1-й танковой армии. Кроме этого VIII

летный корпус получил задание атаковать советские части, готовящиеся перейти в наступление у Изюма. Старший лейтенант Райнер Мульцер, служивший в 23-й танковой дивизии, записал в своем дневнике: «После полудня (15 июля) была гладкая поездка темным вечером по той же самой дороге по которой мы приехали. У Изюма враг проводит большую начальную подготовку к атаке с целью прорыва. Без перерыва в направлении на этот город тянутся полки бомбардировщиков с аэродромов Харькова» [215] . Вечером 15 июля Манштейн связался по телефону с Макензеном и Холидтом. Оба командующих армиями выразили мнение, «что противник подтянул силы и в состоянии начать наступление завтра» [216] .

214

Kriegstagebuch des Panzerarmee-Oberkommandos 1, la, Nr. 11, 1.5.— 31.8.1943, BArch, RH 21-1/94, Bl. 86.

215

Tagebuch Rainer Mulzer, 22.6.1942—18.7.1943, Original in Privatbesitz, Kopie im Besitz des Verfassers.

216

Handakte des Oberbefehlshabers der Heeresgruppe Sud, Juli 1943, Privat-archiv Rudiger von Manstein, Icking, Nachlass Erich von Manstein, unpaginiert.

16 июля Гитлер приказал снять II танковый корпус с фронта и передислоцировать его в район западнее Белгорода. В этот же день состоялся телефонный разговор Манштейна с Цейтцле-ром, по результатам которого Манштейн сделал запись: «Фюрер опасается, что мы можем прийти в Донецкую область слишком поздно, ведь судя по последним событиям, наступление там вполне может начаться уже завтра. Если нужно было бы этого избежать, не следовало начинать “Цитадель“. Прежде всего, кажется он хочет получить резервы для [группы армий] “Центр“. То, что у нас решение уже было принято, по-видимому, уже забыто» [217] . Где Гитлер собирался использовать II танковый корпус СС, сначала было неизвестно. Когда Манштейн позвонил Цейтцлеру на следующий день и спросил, что будет с этим корпусом, начальник Генштаба ответил ему: «С корпусом СС Фюрер хочет иметь возможность охватить весь глобус. Его следующее применение может быть как в Донецкой области, так и у Орла, или в другом месте» [218] .

217

Erich von Manstein, personliches Kriegstagebuch Nr. 5, Marz 1943— 1.4.1944, Privatarchiv Rudiger von Manstein, Icking, Nachlass Erich von Manstein, unpaginiert.

218

Handakte des Oberbefehlshabers der Heeresgruppe Sud, Juli 1943, Privatarchiv Rudiger von Manstein, Icking, Nachlass Erich von Manstein, unpaginiert.

16 июля советский военнопленный подтвердил то, что было уже известно немцам и не в последнюю очередь благодаря «очень неосторожному» поведению советских войск, а именно: Южный фронт Толбухина сосредоточил ударную группу в районе Дмитриевки и другую ударную группу — в районе Куйбышево [219] . Кроме того, пленные красноармейцы сообщили, что начало советского наступления запланировано на 17 июля. Вечером 16 июля информация о предстоящем на следующий день наступлении была передана трем немецким корпусам, стоявшим на этом участке фронта.

219

Kriegstagebuch des Armee-Oberkommandos 6, Nr. 4, 1.6.46.7.1943, В Arch, RH 20-6/286, Bl. 108.

Утром 17 июля подразделения советских Юго-Западного и Южного фронтов действительно начали наступление. Непостижимо, но главные удары Южного фронта были нанесены точно в тех местах, где советские войска в предыдущие дни демонстративно совершали марши, а именно у Дмитриевки и у Куйбышево. Возможно, советское руководство полагало, что немцы, приняв эти демонстративные маневры за отвлекающую операцию, не будут ожидать там наступления. Однако это предположение не подтверждается советскими документами. Только в одном можно быть уверенным: советское руководство отправило 17 июля своих солдат прямо в мясорубку.

Хотя немцы и ожидали наступление и подготовились к нему, однако мощь советской атаки на Миусе далеко превзошла их ожидания. Один из служивших в 210-м батальоне штурмовых орудий записал 17 июля в своем дневнике: «Утром в 2:30 я проснулся. Глухие разнообразные звуки заставили меня прислушаться. <..> я никогда до этого еще не слышал такого барабанного огня, и все наши “русские зайцы“ [ветераны] не могут вспомнить подобного. <..> вскоре последовали громкое рычание и дым. Знакомый звук падающих тяжелых бомб. В мгновение мы выскочили из палатки и не поверили своим глазам. Все небо было заполнено русскими самолетами.<..> в 7:30 зазвучал сигнал тревоги. Русские начали большое наступление на всем протяжении фронта у Миуса. Во многих местах наши укрепления уже были прорваны врагом» [220] .

220

Munch, Stug.Abt./Brig. 210, S. 22.

210-й батальон штурмовых орудий находился в самом центре сражения, а именно западнее от Дмитриевки, там, где наносился главный советский удар. Здесь наступала 5-я ударная армия генерал-лейтенанта Вячеслава Цветаева. Ее поддерживала с воздуха 8-я воздушная армия, имевшая более 800 самолетов. Ураганный артиллерийский огонь нанес немецким окопным батальонам XVII армейского корпуса «существенные людские и материальные потери», а советская авиация, господствовавшая в воздухе, «чувствительно и во многих местах» поразила немецкую оборонительную систему [221] . Только тогда, когда поздним вечером в бой вступили немецкие пикирующие бомбардировщики и были подтянуты локальные резервы, удалось временно остановить советское наступление.

221

Kriegstagebuch des Armee-Oberkommandos 6, Nr. 5,17.7.—17.8.1943, BArch, RH 20-6/303, Bl. 9.