Курская дуга
Шрифт:
— Так где же мы устроим капитана Седлецкого? — обратился Гайдуков к шоферу.
— Не беспокойтесь, товарищ капитан в обиде не будет. — И, почесав затылок, Ковинько достал из шкафа плащ-палатку. — Устроим…
На рассвете Гайдуков услышал сквозь сон, как Седлецкий, сопя, топтался у стола. Потом что-то упало, звякнуло и с шумом покатилось. Майор открыл глаза.
— Ты что тут?..
— А, черт! — распахнув окно, Седлецкий швырял в кусты какие-то предметы.
Гайдуков вскочил с кушетки. Он никогда
— Ах, черт, ах ты, черт! — восклицал Седлецкий. В окно летели банки из-под консервов и щербатые горшки. На одном из горшков Гайдуков прочел надпись: «Поэту Седлецкому от благодарных жителей Свободы». У Виктора запрыгали кончики усов, он расхохотался.
— И ты с ними заодно? Задумали меня разыгрывать… — Седлецкий схватил последний горшок, швырнул его в сад.
И тотчас в комнату ворвался грохот бомбежки. Задребезжали стекла, с потолка посыпалась штукатурка. Седлецкий пригнулся от неожиданности, вобрал голову в плечи.
— Что это?
— Кажется, началось…
Тяжелое громыхание повторилось. Все двери захлопали. Казалось, невидимки вошли в дом. В сенях испуганно закрестилась хозяйка.
— Матерь божья, заступница наша… Спаси и помилуй! — продолжая креститься, старуха выбежала во двор.
Корреспонденты выскочили на крыльцо. С чердака по приставной лестнице не спустился, а съехал Ковинько. Он подтянул ремень.
— Машину заводить?
— Не торопись… — Гайдуков из-под ладони всматривался в небо.
На востоке оно было нежно-розовое, на западе — плавали в синеве серые дымки. Отрывисто били зенитки. Высоко над головой сверкали частые вспышки. Они казались багровыми кляксами. Небо наполнилось металлическим гулом.
Как ни старался Виктор, но увидеть самолеты не удавалось.
— Бомбят с большой высоты… — Он спрыгнул с крыльца, повернулся к шоферу. — А давно ушли Бобрышев и Гуренко?
— В полночь.
— Молодцы, словно чувствовали… Теперь они проскочили.
— Нам необходимо действовать, — возбужденно заговорил Седлецкий. — Все ясно. Битва началась.
— Прежде всего надо выяснить обстановку.
— Ты прав, сходи в штаб.
— Хорошо, ждите меня. Я быстро справлюсь…
Из кустов выскочила черная дворняжка и, нагнав в саду Гайдукова, стала к нему ласкаться. Вдруг собака поджала хвост и, повизгивая, побежала к щели. «Знает, куда прятаться». Виктор замедлил шаг, прислушался. «Нет, кажется, все в порядке». Едва он успел закурить, как зенитки, охранявшие штаб, открыли огонь. Над садом повисли темные барашки облачков. Рассекая листву, на дорожку посыпались осколки. Гайдуков быстро перебегал от дерева к дереву.
Седлецкий стоял на крыльце и хорошо видел, как из-за облака вынырнул самолет.
— Смотри, Ковинько, «Мессершмитт-110».
—
Зенитчики усилили огонь. Затаив дыхание, Седлецкий следил за разрывами.
— Ну-ка, еще раз, дайте ему, хлопцы, — шептал Ковинько.
Удаляясь, самолет взял курс на монастырь и неожиданно спикировал.
— Ишь, завыл дьявол, отбомбится и уйдет. Тоже мне зенитчики. Огонь! Три лаптя левее солнца… — раздраженно выкрикивал Ковинько.
Бомбы разорвались далеко за садом. Сверкнул красный гребень пожара и быстро погас.
— Надо все-таки взглянуть, куда ж он всадил… — И Ковинько полез на чердак. Он быстро спустился. — Беда, товарищ капитан, — голос его задрожал.
— Что случилось?
— На доме командующего вся черепица разворочена. Прямое попадание. Вот оно что!
— Да не может быть!
— Все может… Бомба, она не разбирает…
— А ты не ошибаешься?
— Точно говорю.
— Подождем майора, тот все узнает. — И Седлецкий присел на ступеньках крыльца. Заметив Гайдукова, он поднялся, поспешил навстречу. — Командующий жив?
— Жив. Его в домике не было. А вот врач, лечивший генерала, убит.
— Ты смотри!
— Разведка врага не дремлет. Это ее работа. Я не верю в случайность.
— Ас прилетал… Ну, какие новости на фронте? Атаки врага отбиты?
— На фронте тишина, а вот в тылу у нас — гром. Враг хочет уничтожить Курск, разбомбить железнодорожный узел. Ну, а главное — это показать перед генеральным наступлением силу своей авиации, запугать нас. Воздушная битва в разгаре. Поедем, Семен, к летчикам. Сделаем полосу. Согласен?
— Видишь ли, я плохо разбираюсь в авиации. Это не моя стихия. «Рожденный ползать летать не может», — сострил Седлецкий. — Буду добираться к своей пехоте.
— А я махну к летчикам. Ковинько, заводи машину!
Шофер побежал в сарай.
Не прошло и полминуты, как полуторка подкатила к крыльцу.
— До свидания, Семен! — Гайдуков хлопнул дверцей.
— Желаю успеха! — крикнул Седлецкий.
— Куда же ехать, товарищ майор? — И Ковинько поправил пилотку.
— В авиационный полк. Командира эскадрильи капитана Белова знаешь?
— Героя Советского Союза?
— Вот и поезжай к нему!
Анатолий Белов сквозь сон услышал частые удары в гонг. Это был сигнал боевой тревоги. В одно мгновение Анатолий откинул одеяло, оделся и, застегивая на ходу комбинезон, выбежал из хаты.
Село еще спало, окутанное легким туманом. Посреди улицы пофыркивали моторами полуторки. К ним отовсюду спешили летчики. И когда машины тронулись, все торопливо закурили. До аэродрома семь минут езды, и перед вылетом хотелось лишний раз затянуться резаным самосадом, подарком местных табаководов.