Курский излом
Шрифт:
Главной проблемой было: где находится 5-й гв. Стк и в каком состоянии его соединения. Для прояснения этого вопроса командарм распорядился с рассветом выслать офицеров связи на самолетах По-2 для установления местонахождения Сталинградского корпуса и попросил телефониста связать его с командирами 3-го мк и 31-го тк. С. М. Кривошеину он поставил задачу продублировать воздушную разведку и выслать на рассвете с левого фланга несколько разведгрупп для установки связи с корпусом А. Г. Кравченко.
Весь остаток ночи и ранним утром спешно шло усиление 31-го тк. К этому моменту три бригады 3-го мк и 31-го тк (1-я гв., 49-я и 100-я тбр) уже находились на месте, две (237-я и 242-я тбр 31-го тк) — в пути на расстоянии 10–30 км от указанных районов. Уже вышла на марш и переданная из состава 40-й А 29-я оиптабр, о которой упоминалось в цитате.
Интуитивно
31-й тк был наиболее слабым соединением армии М. Е. Катукова. Он практически не имел своей артиллерии (за исключением противотанковых батарей в тбр), поэтому командарм сообщил комкору, что после подхода 29-й оиптабр{565} подполковника Е. Ф. Петрунина{566} она будет подчинена ему и дополнительно корпус получит 1224-й иптап в составе 20 45-мм ПТО. Таким образом, Д. Х. Черниенко передавалось полноценное соединение численностью 59 стволов. Столько артиллерии в качестве усиления не имел ни один корпус армии. Мера эта была оправданная, артиллеристам предстояло перекрыть танкоопасные направления и одновременно усилить танковые бригады 31-му тк, которым должны были удерживать достаточно широкий фронт обороны без пехотных частей.
В 8.00 7 июля 29-я оиптабр сосредоточилась в Зоринских Дворах. Через некоторое время подполковник Е. Ф. Петрунин получил приказ от полковника И. Ф. Фролова, командующего артиллерией 1-й ТА, по тревоге выдвинуться и занять противотанковый рубеж: Малые Маячки, Рыльский, Веселый. Замечу, задачи ставились на основе данных, которыми располагал штаб армии, но к этому моменту оперативная обстановка изменилась. Поэтому и танковым бригадам, и 29-й оиптабр пришлось занимать новые рубежи.
М. Е. Катуков понимал, что длительное время подвижной обороной удержать значительные силы ударной группировки врага не удастся. Как никто, командарм знал и возможности своих войск. Особенно беспокоил его корпус Д. Х. Черниенко. Сформированное лишь в конце мая 1943 г. соединение еще не участвовало в боях, для его укомплектования ряд частей и [609] соединений еще не прибыл, в том числе мотострелковой бригады. Уровень слаженности и подготовки в бригадах был еще невысок. Поэтому командарма очень тревожил тот факт, что армия не могла создать второй эшелон на случай прорыва противника через рубежи танковых бригад на север и северо–восток. На помощь 23-го гв. ск надежды было мало, его дивизии свою задачу уже выполнили с лихвой. Максимум, чем мог помочь И. М. Чистяков, так это артиллерией, да закрыть пехотой отдельные участки. Своей тревогой М. Е. Катуков поделился с Н. Ф. Ватутиным и попросил усилить его стрелковыми соединениями, но командующий фронтом сослался на большой дефицит войск и пообещал решить этот вопрос, но не сразу, а в ближайшее время.
Понимая, что противник ждать не будет, командующий 1-й ТА начал сам формировать нечто подобное второму эшелону. На рассвете полковнику М. З. Киселеву, командиру 180-й отбр, подошедшей из 40-й А, был направлен приказ № 74 о сосредоточении бригады к 8.00 из района Семеновка, Горянино в ур. Становая (6 км северо–западнее Покровки). Его батальоны должны был перекрыть шоссейную дорогу Белгород —
Еще накануне, вечером 6 июля, в подчинение М. Е. Катукова поступила и 192-я отбр полковника А. Ф. Каравана{568}. Утром 7 июля по приказу командарма она была сосредоточена, так же как и 180-я отбр, во втором эшелоне за 3-м мк в районе: выс. 260.8, лес юго–западнее Сухо — Солотина, но в боях в этот день она участие не принимала. Командарм возложил ответственность за стыки между 3-м мк и 31-м тк, поэтому обе бригады — и М. З. Киселева, и А. Ф. Каравана — оперативно подчинил комкору-31. Это была солидная помощь — более ста боевых машин, на которую Д. Х. Черниенко мог опираться в критический момент.
Потерявший связь со штабом 6-й гв. А 1440-й сап в составе 4 СУ-76 и СУ-122 был также направлен на усиление передового рубежа 3-го мк в районе Красной Дубравы. Однако из–за отсутствия 122-мм снарядов его оттянули сначала в само село, а затем в Верхопенье. [610]
Помимо подвижных соединений Н. Ф. Ватутин передал в 1-ю ТА из 6-й гв. А 33-ю отпабр в составе 163-го и 159-го пап (36 152-мм гаубиц). Это было очень ценное для М. Е. Катукова соединение, так как его армия вообще не имела гаубичной артиллерии. Бригаду он пока оставил в своем резерве. Кроме того, командующий фронтом сообщил М. Е. Катукову, что утром в район ст. Прохоровки уже выдвигался 10-й тк генерал–лейтенанта В. Г. Буркова. Его 11-я мсбр будет занимать оборону на левом берегу р. Псел на участке Красный Октябрь — Васильевка (за рубежом 237-й тбр), прикрыв тем самым одно из опасных мест, выход к излучине реки.
Что же собой представлял тот «бронированный молот», которым командующий 1-й ТА планировал ударить по корпусу СС, чтобы остановить его? На 4 июля 1943 г. 31-й тк был укомплектован на 97 %, в нем числилось 208 Т-34 и Т-70. Каждая из трех бригад располагала 53 танками (43 Т-34 и 10 Т-70), 100-я тбр имела дополнительно два Т-60. Резерв комкора состоял из 45 машин (33 Т-34 и 12 Т-70). Все танки в бригадах были на ходу, в ремонте находились лишь 3 резервных (2 Т-34 и 1 Т-70). Еще до марша комкор передал все танки своего резерва комбригам в качестве усиления. За счет этого численность бригад возросла, и к началу боев в каждой из них насчитывалось не менее 60 единиц бронетехники. Однако это не значит, что все две сотни танков корпуса утром 7 июля находились на исходных позициях и были готовы к бою. В ходе маршей часть танков отстала в пут по техническим причинам, а некоторые, как приданная 192-я отбр в тылу собственных войск, понесли еще и боевые потери. Абсолютно точных данных по всем бригадам собрать не удалось. В журнале боевых действий отмечено, что после подтягивания корпуса из основного района дислокации, который он занимал до 5 июля включительно, в район выжидательных позиций 6 июля состояние танкового парка бригад 31-го тк корпуса было следующим:
в 100-й тбр: Т-34–39, Т-70–11, Т-60–2, отстало в пути 9 танков;
в 237-й тбр: Т-34–48, Т-70–9, отстало в пути Т-34–5, Т-70–1;
в 242-й тбр: Т-34–50, Т-70–10{569}.
Но это был лишь первый этап переброски соединения Д. Х. Черниенко к переднему краю. В ночь на 7 июля на марше находились бригады майора Проценко и подполковника Соколова. Они, так же как и вышедшая к Покровке еще 6 июля 100-я тбр, в ходе марша оставили на обочинах и в кюветах определенное [611] количество техники. Число отставших машин наутро известно лишь в 242-й тбр — 14.
Танковые бригады 3-го мк, которым предстояло действовать в первом эшелоне на правом фланге 31-го тк, располагали меньшим количеством техники. Батальоны полковника В. М. Горелова и подполковника А. Ф. Бурды уже 6 июля в Яковлеве вели ожесточенные бои с танковым полком «Лейбштандарт» и имели боевые потери. Особенно значительные оказались в 1-й гв. тбр — 18 машин. К полуночи 6 июля в 49-й тбр числился в строю 41 танк, а в 1-й гв. тбр — 32.
Таким образом, в пяти бригадах, выведенных в первый эшелон 1-й ТА на прохоровском направлении, числилось всего 256 танков (в 31-м тк — по списку, в 3-м мк — в строю). Кроме того, во втором эшелоне находились еще два соединения: полковника М. З. Киселева и подполковника А. Ф. Каравана, располагавшие 127 боевыми машинами (по списку).