Кузнецов. Опальный адмирал
Шрифт:
В тот же день Октябрьский получил ответ, но не от Сталина, а от генерала Козлова, штаб которого находился в Краснодаре: «Петрова оставить командующим Приморской армией. Черняк назначается вашим помощником по сухопутным частям. Основание: указание начальника Генерального штаба Красной Армии маршала Шапошникова».
Кузнецов узнал о телеграмме Октябрьского от Верховного, который вызвал его после того, как прочел депешу.
— Вы хорошо знаете Петрова? — спросил Сталин, едва Николай Герасимович вошел
За столом Кузнецов увидел Молотова и Маленкова. Они поглядывали на наркома. Николай Герасимовичи не сообразил, чем вызван вопрос Верховного, но ответил сразу, не раздумывая:
— Знаю, товарищ Сталин. Петров — умный, храбрый генерал. В обороне Одессы, как вам известно, он хорошо проявил себя. И сейчас умело организует под Севастополем боевые действия наших войск.
— Умело? — сердито переспросил Сталин. — Тогда почему наши войска отступают? Создалась угроза захвата главной базы флота.
— Там крайне недостаточно наших войск, почти нет боеприпасов, а корабли хотя и доставляют туда войска и технику, однако это капля в море!
— Все просят дать войска и оружие, — бросил реплику Молотов. — А где их взять?
— Чаще просят военные моряки, — усмехнулся Маленков, глядя на наркома ВМФ.
Кузнецов промолчал, он ждал, что скажет Верховный. А тот о чем-то размышлял, потом, взглянув на наркома ВМФ, сказал, что Октябрьский и Кулаков просят оставить генерала Петрова в должности командующего Приморской армией и присвоить ему звание генерал-лейтенанта. Но поможет ли это обороне Севастополя?
— Я бы просил вас рассмотреть просьбу Военного совета Черноморского флота, — ответил Николай Герасимович.
— Вы об этом говорили с Октябрьским? — Сталин так жестко посмотрел ему в лицо, что наркому ВМФ стало не по себе.
— Да, я высказал ему свое мнение.
— Какое же это мнение? — вскинул брови Верховный.
— Я считаю, что Козлов, прежде чем решать кадровый вопрос, должен был узнать мнение Военного совета флота, а не рубить сплеча.
— Сделаем так, как просит Военный совет Черноморского флота. — Сталин прошелся вдоль стола, остановился рядом с Кузнецовым.
— Когда стартуют десанты? — спросил он.
— Завтра, двадцать шестого декабря, начинается их высадка. Будучи на юге, я лично переговорил об этом с командующим Азовской военной флотилией адмиралом Горшковым. Он собрал более ста морских судов, но если на море поднимется шторм, им придется туго. Капитан 1-го ранга Басистый поведет отряд кораблей в Феодосию и там высадит людей. — Кузнецов заметил, как глубоко вздохнул Сталин, поэтому добавил: — В десант выделены самые опытные командиры, так что все будет хорошо. Я уверен.
— Будем надеяться. — Сталин взглянул на наркома. — Держите меня в курсе событий.
К Севастополю подходили крупные военные
— Ждет пополнения, хочет сразу бросить людей в бой, — сказал комфлот, глядя на члена Военного совета Кулакова.
Его голос заглушали взрывы — это вела огонь по кораблям вражеская батарея. То там, то здесь кверху поднимались белые столбы воды, снаряды рвались неподалеку от кораблей, и комфлот волновался, как бы не пострадали крейсера и эсминцы. Но корабли подошли к причалу, не потеряв ни одного человека!
— Было бы вот так в бою: пошел, ударил по врагу, опрокинул его, а сам потерь не имел! — улыбнулся комфлот.
На его слова Кулаков ответил без улыбки:
— Мечты, мечты, Филипп Сергеевич. Потери мы несем, и немалые…
Горечь войны теперь была с Кузнецовым всегда, даже в канун нового, 1942 года. Лишь разгром немцев под Москвой вселил в него уверенность, что не так плохи наши дела, как думалось. И все же: как долго продлится война и что еще надлежит в ней сделать флоту?..
— Я не пророк, Лев Михайлович, но чует мое сердце — все это надолго, — молвил Николай Герасимович. — А ты куда собрался?
— В буфет, перекусить, потом вернусь. — Галлер улыбнулся. — Я тут буду до утра, как решено. А вас, наверное, уже ждут…
Николай Герасимович спешил домой на улицу Серафимовича, где он сейчас жил. Вчера прилетела жена, и они решили вместе встретить Новый год.
Уже накрыли на стол, когда в гости пришел генерал Жигарев, старый знакомый Кузнецовых.
— Как живешь, холостяк? — весело спросил Павел Федорович, заходя в квартиру. Он увидел супругу Николая Герасимовича и смутился. — Я вас приветствую, Вера. — Жигарев поцеловал ей руку. — Значит, решили проведать Николая Герасимовича?
— Представилась возможность прилететь в Москву на несколько дней, — улыбнулась Вера Николаевна, приглашая Жигарева к столу. — Вы хорошо сделали, что пришли…
Веселье было в разгаре, когда Николаю Герасимовичу позвонил из далекого и вьюжного Полярного адмирал Головко. Поздравив Кузнецова с Новым годом, он сообщил: самолеты «харрикейн», о которых спрашивал нарком, североморские летчики освоили, свободно летают на них на боевые задания. Первую английскую машину обуздал Борис Сафонов, он же и заявил, что самолеты «харрикейн» весьма старые.