Кузница Тьмы
Шрифт:
И мы глядим в безмолвии, удивляясь воющей пустоте в душах. Но не надолго. Ужас вернется, взирая на утраченную ярость.
Ничто не уходит. Просто лежит внутри целыми грудами".
Конь с трудом забрался на гребень. Она остановила несчастного зверя. Вместе с утомлением к ней приходило еще что-то, ледяное и суровое. Она могла предвидеть будущее, но слишком отупела, чтобы его понимать.
– Хотя бы день подождем! Возьми нас Бездна, враг отдохнул!
– Отчаянный взгляд скользил по другим воинам.
– Традж! Мы измотаны!
–
– Лаханис останется...
Лаханис тут же зашипела: - Не останусь! Видите, кровь еще на руках? Сегодня я добавлю новой!
– Я скачу рядом с тобой, - сказал Ферен брату.
– Но нужно подождать. Сейчас, здесь. Нужно вернуть силы...
– Я уже готов, - заявил Традж.
– Слушайте меня - Ринт, Виль, Галак, мы видели этих клинков! Следили за их обучением!
– И помним, как их мало!
– взвился Ринт, почти крича.
– К тому же слишком тяжелые доспехи - да мы будем танцевать вокруг! Ферен, нас здесь не меньше восьми сотен! Против кого? Едва двух сотен конных дом-клинков?
– Думаешь, мы встанем перед их лавой?
– удивился Традж.
– Нет, мы разомкнемся. И набросимся с двух сторон при помощи застрельщиков. Стащим с коней и выпотрошим всех!
– И отлично. Но сперва отдохнем!
– Сестра, - сказал Ринт, - к полудню они выедут, чтобы встретить нас - если найдут мужество, чтобы бросить вызов нашему флагу. Знают, почему мы здесь! А мы будем ждать, клянусь!
Она сдалась, отвернувшись от брата, от всех. "Я так боюсь праведной мести? Нет. Брат в горе. Все здесь в горе.
Но это же чушь. Лорд Драконус утратил власть над собственными клинками? Хотя... разве это так невероятно? Идет гражданская война, а лорд их покинул. Выбрали сторону и начали действовать - напали первыми, чтобы устранить угрозу с нашей стороны; теперь они могут противостоять востоку и югу, не опасаясь вражьего удара со спины.
Это имеет тактический смысл.
Только все наши бойцы были далеко. И вот мы здесь". Она повернула голову к юной девушке с запятнанными руками.
– Лаханис, ты видела домовых клинков в тяжелой броне? Видела боевых коней? Сколько было напавших?
Девушка смотрела на нее с откровенным презрением.
– Я видела домовых клинков. Видела знамена Дома Драконс! Я не ребенок!
– Возня у ворот!
– крикнул кто-то.
Ферен, как и все, поглядела. Двое всадников выехали из крепости, пробираясь по склону. Один нес знамя Драконсов.
– Принимают вызов, - сказал Ринт и оскалил зубы.
Далекие фигуры остановились прямо у знамени погран-мечей. Один воткнул свой флаг рядом. Затем клинки ускакали назад.
– Перебив дом-клинков, - сказал Традж, - ворвемся в крепость. Убьем всех, кого отыщем. Потом поскачем к селению. Вырежем всех, сожжем всё. Эх, вот бы еще и землю засыпать солью! Но я увижу груды расщепленных костей, проклиная имя Драконуса всей кровью, что в сердце.
Ферен ощутила, как напряглись мышцы, как холод заползает в душу. Коснулась исказившего лицо шрама и ощутила, как пальцы заледенели.
– Всем с коней!
– рявкнул Традж.
– Пусть отдохнут,
– Разве что кожаные ремни, Традж!
– крикнул кто-то. Последовал смех.
Ферен сгорбилась в седле, глядя на жилистые травы вершины холма. Ребенок пошевелился в животе, дважды. Будто сжимал кулачки.
Сендалат вышла из дома. Хотя день был теплым и небо чистым, она покрепче закуталась в плащ. Проход по дому возродил терзавшие душу страхи и, хотя пятна крови были уже отмыты, следы резни убраны, неестественная тишина - пропажа знакомых лиц - сокрушили ее смелость.
Она сделала личную комнату крепостью против всего, что за дверями... но за многие дни и ночи после убийств убежище стало тюрьмой, в коридоре плотно столпились ужасы. Она боялась сна, безграничного царства ночных кошмаров: панического бегства среди теней топота босых ног, что всё ближе...
Казалось невероятным, что дочери Драконуса так преобразились за одну ночь. Теперь она видела в них демониц, висящие перед глазами памяти лица стали злобными, пусть и по-детски мягкими: большие сияющие глаза, розовые бутоны губ и румяные щечки.
Капитан Айвис настаивал, что они сбежали из крепости. Однако, разослав разведчиков по округе, он не нашел ни следа бегства. По ночам, лежа и дрожа постели, Сендалат слышала в доме странные звуки, а один раз, очень слабо - шепот, словно кто-то говорит за каменной стеной. Она была убеждена, что девицы еще в доме, прячутся в тайных, ведомых лишь им местах.
Есть одна запретная комната...
Она увидела капитана Айвиса и пошла к нему. Солдаты толпились во дворе, безмолвствуя - слышался лишь шелест, пока они затягивали ремни и застегивали пряжки. Конюхи сбивались с ног, таская седла и кожаные щитки конских доспехов. Айвис был в середине хаоса, словно на острове, вне доступа ярящихся со всех сторон водяных валов. Один его вид внушал успокоение.
Он взглянул ей в глаза.
– Заложница, вы видите мало солнечного света, но сегодня не лучший день.
– Что творится?
– Мы готовимся к битве, - сказал он.
– Но... кто захотел напасть на нас?
Мужчина пожал плечами.
– Не наш путь - искать себе врагов, заложница. Кое-кто намекает, будто вторжение Джелеков лишь отсрочило большую гражданскую войну. Непопулярное мнение, однако слишком часто непопулярное мнение оказывается верным, тогда как горячо одобряемое - лишь благими пожеланиями. Мы желаем комфорта, и часто лишь сжавшая горло рука заставляет нас проснуться.
– Он на миг вгляделся в нее.
– Сожалею, заложница, что вы рискуете в нашей компании. Что бы ни случилось, уверяю, вам не причинят вреда.
– Что за безумие захватило нас, капитан Айвис?
– Лучше обращайте вопросы к поэтам, заложница. Не к солдатам вроде меня.
– Он обвел рукой сцену во дворе.
– Мне тревожно, что у нас нет хирурга, я боюсь, что плохо послужу господину в грядущей битве. Он повелел учить домовых клинков, я сделал все что мог, в его отсутствие - но сегодня чувствую себя очень одиноким.
Его утомленный вид не заставил Сендалат потерять доверие.
– Его дочери не посмели бы сделать то, что сделали, будь вы тогда в доме.