Квантовая механика
Шрифт:
Уже на следующий день Михалыч, у которого мать тоже работала в школе, говорит мне:
– Жирная свинья уже обработала новую училку. Добралась даже до директора. Пожаловалась ему на то, что произведение «Обломов» изучали поверхностно, а ведь оно очень сложное и заслуживает особого внимания хотя бы потому, что его можно по-разному интерпретировать. Понимаешь: по-разному, сука, интерпретировать! Об этом мне мать рассказала, вернувшись с заседания учителей.
– Это твоя мать использовала слово «интерпретировать»? Сама Голигрова вряд ли знает, что оно означает.
– Нет, это я придумал, – передразнивает меня Михалыч.
– Ого,
– Теперь Дениса не будут спрашивать по литературе! – чуть ли не срывается на крик Михалыч. Думаю, он имеет на это право: он-то использовал влияние своей матери только для того, чтобы попасть в наш, психолого-педагогический, класс. В остальном мать-учительница ему никогда не помогала.
– Может, оно и к лучшему: не стоит издеваться над классиками.
– Ты понимаешь, что это значит?! Это же вообще жирный беспредел!
– Скажу честно, мне плевать на них всех. И на институт мне тоже плевать. Если у нас в образовании творится такой беспредел, то я не хочу иметь ничего общего с ним. Надо строить свою жизнь таким образом, чтобы рано или поздно не наткнуться на пустоту на том месте, где, ты всё время думал, должно находиться что-то очень важное. В России нет образования, как не было электричества в Каменном веке. Но в Каменном веке научились использовать для своих нужд огонь, а в России хотят сразу всё, поэтому подыхают от невежества и необразованности.
– Чего ты мне несёшь бред? А как же курсы? Забыл наши планы?
– Не буду ездить я на эти курсы. Пускай платят за это дерьмо всякие инфантилы и «яркие» личности, которые настолько «яркие», что любая чушь, произнесённая ими, сияет. Правда, сияние это с коричневатым отливом, но человеческий глаз это не способен заметить. Заметить можно будет только разрушения, которые произойдут в стране лет через двадцать, когда все эти «яркие» личности займут все рабочие места.
– Даже в следующую субботу не поедешь?
– Раз уж я за этот месяц заплатил, то поеду, – после небольшого раздумья отвечаю я.
Следующего урока литературы жду с нетерпением. И он, наконец, наступает. В действиях училки уже намного больше уверенности; должно быть, на заседании учителей коллеги убедили её в том, что от неё не требуется ничего сверхъестественного, что работа со старшеклассниками – такой же пустяк, что и работа с мелюзгой, разъяснили ей кое-какие нюансы.
– Знаете, я после нашего последнего урока весь день думала об «обломовщине», – говорит училка сразу же после того, как галдёж в классе смолкает. – И в итоге пришла к выводу, что Денис Голигров был во многом прав, если не сказать во всём. Простите, что сразу это не сообразила: всё-таки опыта работы со старшеклассниками-гуманитариями у меня нет. – Михалыч, сидящий рядом со мной на последней парте, от досады сжимает правую руку в кулак и ищет глазами, что можно ударить. В итоге он сильно бьёт меня по ляшке. Я весь вздрагиваю от неожиданности. Не понимаю, что это Михалыч так взбесился; лично я ничего другого не ожидал. Училка смотрит на нас, поэтому не могу ответить Михалычу. После небольшой заминки она продолжает: – «Обломов» был написан более ста лет назад, поэтому это произведение принято интерпретировать так, как это сделала Ольга Рыбакова. Это классическая интерпретация. Но это не означает, что ответ Дениса Голигрова был неверен. Его мнение имеет право на существование, у нас же в обществе плюрализм. Тем более, что литература – это не какая-нибудь точная наука…
Да,
– Нет никакой гарантии, что Гончаров не находился на одной волне с Денисом Голигровым, – продолжает училка. Хотя ей не верит, похоже, даже Юлька Петракова, судя по довольно холодному взгляду, которым она одаривает Голигрова. Что ж, даже примитивные хомячки понимают, что это перебор.
После урока ко мне подходит Трофимов и говорит:
– За что это тебя Михалыч во время урока?
– Если бы он ударил по парте, она бы сломалась пополам.
– Что это на него нашло?
– А ты так и не понял? Неужели не ясно, что нас в этой дерьмовой школе держат за идиотов? Вернее, нас хотят сделать идиотами. Всех-всех! Невзирая на то, что плюралистическое общество подразумевает наличие разных категорий граждан, а не только идиотов.
– Да ты что так переживаешь? Всё нормально. Едем послезавтра на курсы? – Трофимов одевает свою любимую маску мудака и имбецила.
– Это будет предпоследний день, когда я еду на курсы. Не хочу иметь ничего общего с Системой. Бросил бы даже сейчас, да денег родительских жаль. Вдруг мне понравится эта самая, как её, квантовая механика.
Тут откуда-то появляется Женька Хромова со словами:
– Паша, мы идём домой?
Но Паша продолжает стоять возле меня, похоже намереваясь выяснить, что я подразумеваю под Системой. Ему нравится, когда кто-то бунтует, потому что он сам не лишён здравого смысла. Но, когда бунт назревает серьёзный, он не прочь выступить и в роли адвоката тех, против кого бунтуют. Это ещё один закон природы: здравый смысл входит и выходит в черепные коробки хаотично и бессистемно, но его количество в природе строго ограничено. В одно место прилетело, из другого вылетело.
– Это Голигрова-то – Система? Да не обращай ты на неё внимание, – говорит Паша. – Она ничего не решает. И Михалычу я тоже скажу сейчас.
Вот дебил! К Женьке Хромовой подходят «жирные» из числа тех, с кем ей по пути. Паша, похоже, на моих глазах совершает акт «обломовщины», согласно интерпретации Дениса Голигрова.
Прощаюсь со всеми и иду домой.
Дома меня встречает мать со словами:
– Я тут твою классную видела. Такая приятная женщина. Не знаю, чего вы её жирной называете. Говорит, у них там столько планов на этих курсах! В зоопарк собираются сходить в субботу целым классом. Ты от коллектива-то не отрывайся. Подходи ко мне, если что, за деньгами. Найдём! Всё-таки это институт.
– Какая связь между походом в зоопарк с моей классной руководительницей и институтом? Она просто числится нашим куратором на курсах, и не более того. Я в субботу собирался пойти в гости к Лёньке. Дашь денег на погулять?
– Чего ты всё к нему прёшься?! Нашёл себе забаву. Тебе учиться сейчас надо, с друзьями из класса больше общаться. Они же тебе помогут всегда. Голигрова вон меня всегда узнаёт. Тоже поможет, если что. Подумаешь, куратор она простой. Можно подумать, сейчас учёным обязательно надо быть. А Лёнька твой – пустая трата времени. Тебе в институт поступать!