Квантовая механика
Шрифт:
Вот в аудиторию заходит «запутанная» со мной девчонка и садится поближе, в самую гущу «жирных». В течение всей лекции наблюдаю за ней. Прихожу к выводу, что особо красивой её назвать сложно. Она очень худенькая, и мордочка у неё не особо выразительная. Носик – с маленькой горбинкой. Но взгляд очень добрый, неравнодушный и выражающий уверенность в собственных сильных качествах, я в этом неоднократно убеждался сегодня во время первых двух занятий и однажды во время лекции, когда она обернулась и посмотрела на меня не то заговорщическим, не то просто восхищённым взглядом.
Во время лекции она несколько раз что-то спрашивала у моих одноклассников. И я надеялся, что
После лекции я сразу же выметаюсь на улицу. Через несколько минут вижу, как моя новая подружка уходит в сторону троллейбусной остановки. В этот момент мне кажется, что она совершенно забыла о… квантовой запутанности – настолько быстра её походка, так много в ней решительности и какого-то беспокойства, словно дома её ждут неотложные дела. Рядом со мной стоят «жирные»; ещё никогда их разговоры не казались мне настолько тупыми.
Только сейчас я вспоминаю, что не знаю её имени. Эх, как же мало надо людям для запутанности! И тем удивительнее, что это явление редкое, почти невозможное, что мозг человека такой тупой…
Наконец после долгого стояния на месте мы идём к троллейбусной остановке.
Когда мы заходим в подземный переход, видим, как наш одноклассник Гарик играет на гитаре, а панк Славик бегает с протянутой банданой. А мы их ждали возле института! И в том числе из-за этого вынуждены были отстать от всех московских, которые не собирались с нами в зоопарк. Насколько мне известно, Гарик немало зарабатывает, играя на гитаре в вагонах электричек. Обойдя одну тверскую «собаку», он порою имеет в кармане столько денег, сколько не каждый рабочий зарабатывает за две рабочие смены. Гитару он всегда таскает с собой. Гарика я про себя называю «полужирным»: наш класс он особо не любит, но всё равно не брезгует обществом семейства Голигровых сотоварищи.
Вижу, как Голигрова окидывает Гарика довольным взглядом. Что ж, ещё один закон жизни: вредоносные люди с восхищением смотрят на падение ближнего своего. Уверен, этот взгляд нашей классной руководительницы сулит Гарику нехилое «пожирнение» в ближайшем будущем.
На остановке уже нет никого из наших московских товарищей, зато нас догоняет Костя. Вижу, как он меняется в лице, когда Голигрова с фальшивым восторгом на лице встречает его. Пока мы едем до метро в набитом битком троллейбусе, её голова так и тянется к ведущему тренингов. Рот её, напомаженный толстыми слоями бледно-серой помады, при этом всё время открыт. Вижу, как Костя борется с желанием сойти на ближайшей остановке, сославшись на то, что надо зайти куда-нибудь.
А уже через десять минут после того, как мы вышли из троллейбуса, Голигрова начинает заискивать перед билетным кассиром возле входа в зоопарк. Думаю о том, что для таких как она нет разницы между профессиями людей. Для них все люди делятся на хозяев жизни, к которым они причисляют и себя, и тех, кого они подчинили или только готовятся подчинить своей воле. И подход ко всем жертвам у таких людей одинаковый: и с преподавателями в институте, и с билетными кассирами они ведут себя одинаково фамильярно и бестактно. Все виды деятельности для таких людей – смехотворные, кроме тех, которые позволяют ощущать свою власть над другими.
Вижу, как Голигрова неохотно лезет в сумочку за кошельком. Билетный кассир в это время быстро, но придирчиво осматривает нас. Его взгляд задерживается на пару секунд только на Денисе Голигрове, лицо которого отнюдь не украшает довольно приличный пушок,
В зоопарке мне очень нравится; даже огромное количество людей не сильно смущает меня. Я вообще люблю большой мир, такой отличный от всяких школ, институтов и прочих подъездов, где, как правило, обязательно есть хозяева из числа наиболее дурных людей, не сумевших адаптироваться к условиям жизни в большом мире. Это такие люди как Голигрова и Рыбалка. Им важно быть королями своих маленьких мирков и придумывать в них такие правила и законы, которые позволили бы им иметь власть над теми, кто способен жить в гармонии со всем миром, но при этом ощущает скованность, находясь в чужом маленьком мирке..
В зоопарке моя неприязнь к одноклассникам вроде как улетучивается. Пожалуй, я даже нахожу в некоторых из них такие положительные качества, о существовании которых даже не подозревал до этого.
Вижу, как исчезают все наши статусы, как мы растворяемся в большом мире. Мне в голову приходит мысль, что когда-нибудь я, возможно, с ностальгией буду вспоминать этот день.
Несмотря на всё выше сказанное, «жирные» всё же остаются в своём репертуаре; они норовят протиснуться не столько к какому-нибудь вольеру с каким-нибудь диковинным зверем, сколько к каждой палатке с хот-догами и прочими закусками. Аппетит у моих одноклассников поистине зверский! Вижу, как даже Михалыч клянчит деньги у Гарика на булочку. При этом у него такое наивное выражение лица, что мне даже становится немного жаль его. Один я ничего не ем, понимая, что, чем меньше денег я потрачу в первой половине дня, тем веселее будет мне вечером.
Когда идём назад к метро «Краснопресненская», Юлька Петракова берёт меня под руку и начинает мне что-то говорить. Удивительная же эта штука – большой мир! Совсем он не похож на школу, институт и прочее.
То ли оттого, что я очень сильно проголодался, то ли оттого, что всё произошедшее со мной сегодня напомнило о том, что интересно может быть не только в гостях у Лёньки, я всё-таки не выдерживаю и покупаю на Ленинградском вокзале аж целую арабскую шаурму. Наглый узбек-повар окидывает меня нескромным взглядом и, убедившись, что перед ним простой школьник, которого запросто можно безнаказанно обдурить, заворачивает мне в лаваш капусту с морковкой, разбавленные несколькими кусками мяса. В итоге получается нечто тонкое, холодное и невкусное. Увидев у меня в руке это нечто, Михалыч подходит и просит дать попробовать. После этой пробы мне и есть уже почти нечего. Вот козлы эти узбеки и этот Михалыч! И вообще как ужасен этот мир, где за сорок рублей можно купить себе плохое настроение даже в тот день, который складывается для тебя самым наилучшим образом!
Когда прихожу домой, шаурма до сих пор вертится у меня в голове. Надо же было так лохануться!
– Тебе уже названивают твои дружки, – говорит мать. – Аж с десяти часов утра трезвонят.
– Как будто они не знают, что у меня курсы.
– Так ты пойдёшь сегодня к Лёньке? Вроде как он сильно ждёт тебя.
– С удовольствием. Да с пустыми руками неудобно. Деньги-то я все потратил в… зоопарке, – говорю я, вспоминая злополучную шаурму.
– Оно и неудивительно. Время-то уже шесть часов почти. Но я тебе больше не дам денег, раз ты не хочешь учиться.