Квартира муж и амнезия
Шрифт:
— Так, — почесал в затылке Матвей, — с этой заморочкой тоже более или менее разобрались. Теперь рассказывай про профессора. Он откуда взялся?
— Профессора пригласила Тамарочка, соседка. Ну, вы... ты ее видел.
— Фундаментальная такая дама? А она помнит, замужем ты или нет?
— Она с Гришей только вчера познакомилась. Говорит, я ей из Праги звонила, предупреждала, что мой муж подойдет. А я не звонила. Или в этой, новой, реальности звонила? Говорит, я просила ему ключи от квартиры отдать. Я оставляла Тамарочке на всякий случай,
— А до этого твой Гриша в квартире не появлялся, что ли?
— Нет. Я же совсем недавно переехала, двух недель еще нет. А Гриша говорит, что он нефтяник, что на вахте был. Теперь вот приехал.
— А Тамарочке этой ты о муже не рассказывала?
— Нет. Гриша говорит, мы поссорились из-за переезда, из-за того, что он отпуск на работе не взял. И что я из-за обиды никому про него не рассказывала. Хотя Женьке должна была рассказать. Она же была у меня до Праги, точно была, Тамарочка про нее" вспоминала. Только Женька в джунглях уже, а ящик пустой, а на мое письмо она неизвестно когда ответит.
— Что за письмо и что за ящик?
— С электронной почтой ящик. Я там Женькины письма сохраняла, перечитывала. А сегодня вошла — нет ничего. Только последнее Женькино письмо, но из него непонятно, замужем я или нет.
— Замужем не замужем. Бред какой-то. Но ведь где-то должна быть отметка о твоем замужестве? В паспорте, например?
— В паспорте? Точно, а я и не догадалась посмотреть, — полезла Рита в сумочку и подняла на Матвея разочарованный взгляд. — Я его дома оставила. У меня с собой только загранпаспорт.
— Ну, может, анкеты заполняла какие-нибудь про семейное положение?
— Да, у вас тут заполняла, — вспомнила Рита, и Матвей поднял трубку телефона:
— Ольга Михайловна, принесите мне личное дело Зубовой, пожалуйста.
Через три минуты в кабинет вошла бухгалтер Ольга Михайловна, которая попутно вела и кадровый учет, положила папку с личным делом на стол шефу и с сочувствием поглядела на понурую Риту. Неужели увольняет Матвей помощницу? Жаль, хорошая вроде девушка. Матвей дождался, когда бухгалтер выйдет за дверь, и стал быстро просматривать анкету. Потом с раздражением бросил ее на стол.
— Что там написано? Замужем? — испуганно спросила Рита.
— Там ничего не написано. Ты пропустила эту строчку.
— И что теперь делать?
— Думать, — откинулся Матвей в кресле.
Не нравилась ему эта история. Совсем не нравилась. Девушка Рита, во что же это ты вляпалась, а? В детектив какой-то. Точно, в детектив. Где он там Севкин телефон записал?
— Козловский, привет. Это Матвей Самарин. Мне нужна твоя консультация.
— По «жучкам»? Прямо сейчас?
— Нет, тут другая история. Похоже, мою сотрудницу втягивают в какую-то историю.
И Матвей пересказал Севке все, что узнал от Риты.
— Интересное кино... И что ты хочешь?
— Во-первых, хочу, чтобы ты проверил этого Григория... Рит, как его фамилия?
— Я не помню. Смешная какая-то.
— Тютькин! — вспомнил
— Нет, кажется, Тюлькин, — засомневалась Рита.
— Ладно, с Григорием позднее разберемся. Проверь квартирку, — Матвей назвал адрес, — не интересуются ли ею какие-нибудь ушлые риелторы.
— Да, тут есть чем интересоваться, — согласился Севка, — квартира с видом на Кремль. Тут не только муж — сын родной объявится с претензиями на имущество.
— И я о том же. Быстро сможешь узнать?
— За срочность — двойной тариф. Ладно, шучу. Тебе, как другу детства, со скидкой сделаю. Пока! — отключился Севка, а Рита спросила:
— Что он сказал?
— Постарается узнать, не интересуются ли твоей квартирой какие-нибудь... элементы. Она же недешево стоит.
— Да, я узнавала, тысяч триста долларов.
— Больше, я думаю. Слушай, Рит, а ты не голодная? Я с утра толком не ел, в животе сплошной марш Мендельсона! Заедем куда-нибудь пообедаем, а?
— Ладно, — улыбнулась Рита. Вот оно, дежа-вю, голодный шеф из прежней реальности. Если он привезет ее в такое же кафе с телегой, как в аэропорту Домодедово, будет вообще полное попадание.
Полного попадания не получилось. На этот раз Матвей привез ее в кафе с азербайджанским колоритом. Официанты бегали не в косоворотках и сарафанах, а в длинных восточных платьях и широких рубахах со штанами. Хотя и здесь была своя телега. Вернее, арба, уставленная закусками и салатами.
— Что берем? — спросил Матвей, глядя в меню и сглатывая голодную слюну.
— Не знаю, на твой выбор.
— Тогда две арбы, два шашлыка ассорти, чайник чаю с мятой, выпечку, лаваш... Пока все, потом, если что, добавим! И побыстрее, есть очень хочется!
Девушка-официантка кивнула, развернулась, колыхнув головной платок, свисавший на плечи наподобие фаты, и буквально через пару минут принесла им две большие коричневые тарелки.
— Пошли скорее! Вот, баклажаны возьми. И фасоль. И мясо тушеное, здесь его вкусно готовят. Икра овощная у них тоже отличная, попробуй. М-м-м, чесночок маринованный!
Матвей наваливал себе в тарелку гору еды, и Рита, поддавшись его обжористому настроению, тоже стала составлять на своем блюде ассорти из закусок: ложка икры, ломтик баклажана, кусочек мяса, помидор соленый, помидор свежий, огурец соленый, огурец свежий, фасоль зеленая, красная фасоль. Она брала понемногу, и все равно, когда обошла арбу по периметру, еда в ее тарелке собралась во внушительную порцию. Хотя с той, что высилась в тарелке Матвея, не сравнить.
Рита донесла свой натюрморт до стола и отправилась мыть руки. Туалетная комната в кафе тоже была оформлена в восточном стиле. Двери — как калитка в бакинский дворик, из досок и со щеколдой, плитка на полу — как каменная мостовая в этом дворике. И азербайджанская музыка, которая звучала в зале, тут тоже негромко транслировалась через маленькие динамики. Так что, даже моя руки, Рита не «выпала» из настроения, что она в Баку.