Квест в стране грёз
Шрифт:
Ход был за ней, и я не собирался высовываться вперед, раскрывая свою позицию. Наконец она произнесла, совершенно нейтральным голосом:
— Если ты хочешь уйти, то я тебя выведу отсюда. Чуть позже.
Вот так. По идее, я должен был испугаться, что мой контакт может разрушиться, так и не наладившись по-настоящему. Но во мне почему-то заиграло упрямство. У меня это бывает иногда. По правде говоря, довольно часто.
— А сейчас нельзя? — холодно спросил я.
На этот раз тишина
— Сейчас опасно. — И опять этот подчеркнуто нейтральный, даже сухой, тон.
Я решил немного сбавить свое упрямство. В конце концов, я должен вести себя как дилетант, то есть непоследовательно и противоречиво.
Обреченно вздохнув, я сказал:
— Хотел бы я сейчас оказаться подальше отсюда.
Она тоже вздохнула, подошла и уселась на самый краешек спальника.
— Думаю, для тебя все закончится благополучно. Надо только дождаться, пока там все стихнет.
— Сколько же придется ждать? — задумчиво спросил я.
— Самые глухие часы — предутренние. К тому времени здесь, в крайнем случае, останется один полицейский пост. Его легко можно обойти. С крыш ведут десятка два пожарных лестниц.
— А нельзя это сделать немедленно?
— Сейчас опасно.
— Полиция и сейчас будет работать только в одном месте.
Она ответила не сразу. Как ни странно, на этот раз тишина была всего лишь тишиной — я мог уловить в ней лишь неуверенность да, пожалуй, страх. Но страх и неуверенность были совершенно естественными чувствами, особенно, если вспомнить, какие события произошли за минувший вечер.
— Там не только полиция…
— Я знаю. Те, кто напал на тебя, по виду типичные бандиты. И, кажется, они были связаны с тем полицейским патрулем.
В полумраке было видно, как она устало обхватила лицо ладонями.
— Там может… — прервав себя, она глубоко вздохнула. — Там гораздо опасней, чем ты думаешь.
Наступило долгое, глубокое молчание. Я понял, что больше она ничего не собирается говорить, поэтому прервал его первым.
— Слушай, Лиза, — я поймал себя на том, что имя ей идет. Я с ним свыкся, и уже мысленно обращался к ней только так. — Что вообще здесь происходит? Почему на тебя напали? За что хотели убить?
Она подняла голову, посмотрела на меня.
— Я не знаю. Я почти ничего не знаю.
Почему-то мне показалось, что она говорит правду. По крайней мере, психологически это выглядело так.
— Пойми, я ведь уже ввязался в это! Чего мне самому теперь опасаться?
— Тебе надо уехать и забыть обо всем. — Она сказала это твердо, и ее тон был вполне убедителен. Она действительно верила в то, что говорит. — Утром сразу отправляйся на вокзал или в аэропорт или куда угодно еще, откуда отправляется
Я тихо спросил:
— А как же ты, Лиза?
Она невесело рассмеялась.
— А мне придется остаться.
— Но почему? — Я начинал раздражаться. — Тебя хотят убить, а ты ничего не предпринимаешь!
Совершенно неожиданно я почувствовал в ней печаль. Глубокую печаль.
— Я не могу уехать, — прошептала она.
— И чего ты добьешься? В следующий раз они подготовятся лучше и не оставят тебе никаких шансов. Чем дольше это тянется, тем меньше у тебя возможности спастись.
— Я это знаю. Но у меня… есть здесь одно дело.
— Дело, дороже чем жизнь?
Странный у нас получался разговор. Вроде бы она отвечала на мои вопросы, вроде бы мы беседовали если не откровенно, то на самой грани откровенности, но все ее ответы настоящими ответами не были. Мне уже стало казаться, что это бессмысленное предприятие.
— Будь что будет, — сказала она. — Я знаю, чем я рискую. И для чего.
У меня вдруг вырвался спонтанный вопрос:
— А ты, случаем, не убила кого? А?
— Что? — в ее голосе было неприкрытое изумление. Потом она приглушенно расхохоталась, прикрывая рот рукой.
Я пожал плечами, достаточно акцентировано, чтобы она могла заметить мой жест в слабых отсветах наружных реклам, проникающих сквозь окна.
— У меня такое впечатление, что я побывал в эпицентре взрыва. Просто так такие вещи не происходят, это точно. Должна быть какая-то причина.
Она прыснула последний раз, а потом глубоко вздохнула, успокаиваясь.
— И ты подумал, что я убийца?
Мне не хотелось разделять ее веселье. Я устал и был сейчас более восприимчив к мрачным оттенкам настроений. Мы все рисковали жизнью — и я, и Стас, и Капитан, — чтобы сблизиться с этой женщиной и получить от нее хоть какую-то информацию. А вместо информации я получаю пустую болтовню.
— Я видел бандитов, и я видел ментов. И те, и другие хотели тебя убить. Что их может объединить в таком стремлении? Я не знаю, но думаю, что тебе самой известна эта маленькая подробность. А я могу только строить предположения.
— И какие же, например?
В ее голосе прозвучало любопытство. Ей это действительно было интересно — как воспринимается ее история со стороны.
— Да какие угодно. Ты могла бы быть девушкой по вызову и принимать участие в деловой встрече крупной полицейской шишки и мафиозного босса. От тебя потребовали чего-то совсем уж нехорошего. Ты стала сопротивляться, под рукой оказался пистолет, ты принялась стрелять и замочила обоих. Теперь на тебя, естественно, объявлена охота.
Она усмехнулась, но немного натянуто.