Кыпчаки в истории средневекового Казахстана
Шрифт:
Указанные негрузинские топонимы являются отчётливыми следами пребывания определённых компонентов кыпчакского этнополитического объединения, среди которых не последнюю роль играли представители кимакских, т.е. уранийских родов, поселённых грузинскими правителями в межгорных долинах, наиболее пригодных для скотоводства. Чтобы сильнее привязать кыпчаков к новым землям, Давид Строитель стал насаждать среди них христианскую религию и, как пишет информатор, «с каждым днём больше и больше кыпчаков становились христианами» [474] . Последующие цари Грузии продолжали привлекать кыпчакские воинские контингенты на службу, приглашая их из ceвepoкавказских степей, где кыпчаки проживали в XII в., находясь, по всей вероятности, в союзнических отношениях с местными народами, например, аланами (овсами).
474
Анчабадзе Г.3. Кыпчаки в Грузии // Проблемы современной тюркологии Алма-Ата, 1980. С. 342.
При грузинском царе Георгии III (1156–1184 гг.) в Грузию вновь переселились несколько десятков тысяч кыпчаков и овсов [475] , названных в грузинских летописях «новыми кыпчаками». Часто упоминаются кыпчаки и в войсках царицы Тамары (1184–1213 гг.). Например, во время вооружённого мятежа западно-грузинских феодалов кыпчаки были среди тех, кто сохранил верность царице. Во время нашествия монголов и позже, при описании политических
475
Анчабадзе 3.В. Кыпчаки Северного Кавказа… С. 119.
476
Там же. С. 343.
Последние упоминания о кыпчаках на Кавказе в письменных источниках относятся к началу XIV в. [477] , когда они принимали участие во внутрифеодальных войнах правителей Грузии. Память о них сохранилась в грузинских народных преданиях, в топонимии (Кок-Уран и Ак-Уран).
Конечно, кыпчаки-половцы не могли бы столь активно участвовать в исторической жизни народов Закавказья начала II тыс. н.э., если бы не чувствовали мощную поддержку своих родственных племён, уже в XII в. прочно обосновавшихся в северопредкавказских степях. Впервые в этих местах они появились, вероятно, в конце XI в., вытеснив с этих кочевий печенегов [478] , на первых порах внедрение их на новые земли проходило далеко не мирным путём. На вооружённую борьбу с пришельцами-степняками местного оседло-земледельческого населения (аланами, адыгами, вайнахами и др.) недвусмысленно указывает грузинский автор конца XI в. Джуаншер: «В последующее время печенеги и джики во множестве бежали от тюрок и ушли печенеги на запад» [479] . Джики — это адыги, а под тюрками Джуаншер имел в виду кыпчаков [480] . Однако уже с начала XII в., когда определились границы между кыпчаками, адыгами, аланами по течению Кубани, Тереку и другими местами, в северокавказских степях установилось политическое равновесие, и началось взаимное сближение, в чём были заинтересованы обе стороны. Не последнюю роль в этом примирении сыграла политика грузинских правителей. Летопись сообщает: «Овсы (аланы. — С.А.) и кыпчаки, по предложению царя Давида, отдали друг другу заложников, учинили друг с другом обоюдное согласие, между собой мир и любовь» [481] . Какие же конкретные кыпчакские объединения кочевали по предкавказским степям и играли столь значительную роль в политической жизни народов Кавказа в канун монгольского нашествия?
477
Анчабадзе 3.В. Кыпчаки Северного Кавказа… С. 115–116.
478
Там же.
479
Там же. С. 116.
480
История народов Северного Кавказа с древнейших времён до конца XVIII в. М., 1988 С. 149.
481
Там же.
Скудость источниковедческого материала не позволяет конкретно ответить на вопрос. Русская летопись не приводит сведений о половецких группировках, жизнь которых не была непосредственно связана с Русью, поэтому предкавказские кыпчаки не были предметом их непосредственного интереса. По сведению грузинских же хроник, кыпчаки проникли в центральные части Предкавказья, включая часть равнин Чечено-Ингушетии и часть приморского Дагестана в районе Дербента, где известны «дербентские кыпчаки» [482] . Археологические памятники уточняют эти границы. Картографирование кыпчакских каменных изваяний, являющихся яркими и выразительными памятниками культуры этого народа, обычно сооружаемых только на землях, по которым кочевали кыпчакские объединения, показало, что наибольшее их число сооружалось по линии верховья Кубани (Пятигорск и Ессентуки) — левобережье р. Кумы. Многие из них известны на территории Ставропольского края. Пребывание кыпчаков, в этом регионе чётко локализуется и по курганным материалам, датирующимся XII–XIII вв. [483] Как видим, письменные известия и археологический материал свидетельствуют о том, что кыпчаки занимали на Северном Кавказе большие пространства равнинного Предкавказья — от Дербента до Нижнего Дона [484] , где их кочевья соприкасались с территорией самого старого половецкого объединения — Донского, и даже, судя по данным источников, предкавказские кыпчаки являлись отколовшейся частью донских половцев [485] .
482
Анчабадзе 3.В. Кыпчаки Северного Кавказа… Нальчик, 1960. С. 118.
483
Минаев Т.В. К вопросу о половцах на Ставрополье по археологическим данным // Материалы по изучению Ставропольского края. Ставрополь, 1964. Вып. 11. С. 167–196.
484
История народов Северного Кавказа… С. 149.
485
Плетнева С.А. Половецкая земля // Древнерусские княжества X–XIII вв. М., 1975. С. 275.
С.А. Плетнева, на основании данных русских летописей и картографирования половецко-кыпчакских каменных изваяний, пришла к выводу, что кочевья «донских» половцев располагались в самом центре Половецкой земли — в бассейне среднего течения Северского Донца, который русские летописи неоднократно называли Доном или даже Доном Великим [486] . Согласно ей же, донские половцы, обосновавшиеся в первой половине XI в. в придонских степях, перешли на вторую стадию кочевания — с определёнными и ограниченными местами и маршрутами кочёвок, летними и зимними [487] , и в местах их зимовок у половцев в XI в. возникают небольшие оседлые поселения. Благодаря данным русских летописей, нам известны некоторые имена этих «городков» — Шарукан, Сугров и Балин, все они локализуются на Северском Донце [488] . Если название Балин можно сопоставить, как предполагает С.А. Плетнева, с древнетюркским словом — balig [489] , что означает город [490] , то два упомянутых ойконима Шарукан и Сугров, несомненно, получили своё название по имени донских половецких предводителей (хана Шарукана и его брата Сугра).
486
Рыбаков
487
Плетнева М.А. Донские половцы // «Слово о полку Игореве» и его время. М., 1985. С. 253.
488
Фёдоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. МГУ. 1966. С. 202.
489
Плетнева С.А. Донские половцы… С. 255.
490
Древнетюркский словарь. Л., 1969. С. 80.
Шарукан, известный в летописях на протяжении почти 40 лет, с 1068 по 1107 г., являлся одним из главных предводителей (перед ним как глава донских половцев, в летописных анналах, только один раз упоминается его отец — хан Осень, умерший в 1082 г.) могущественного донского объединения кочевников. Династия Шаруканидов прослеживается в русских летописях на протяжении четырёх поколений. К роду Шарукана принадлежали «его сыновья Отрок, бежавший в Грузию от Мономаха, и Сарьчан, а также брат Шарукана Сугр, сын Отрока Кончак (упоминается с 1172 по 1203 г. как глава донских половцев), и, наконец, сын Кончака Юрий, участник битвы на Калке, упоминается с 1205 по, 1223 г. и, по нашему мнению один из предводителей кыпчакского войска, неудачно выступившего в союзе с аланами в 1222 г. против монголов, в период их первого появления в предкавказских степях.
Нам представляется, что династия Шаруканидов, возглавлявшая объединение донских половцев, была выходцем из змеиного племени (кимаков — уран — каи — уранкаев). Приведём в подтверждение этой гипотезы некоторые доказательства.
Начнём с вышеупомянутых половецких городков. Учёными были сделаны попытки определить их местонахождения. Например, Н.В. Сибилев помещал их ниже Изюма, сопоставляя Шарукан с Теплинским городищем, Сугров — с Сидоровским городищем, Балин— с Маяцким [491] . Однако С.А. Плетнева, обследовав эти городища, пришла к выводу, что они датируются VIII–XI вв. и относятся к типу так называемых городищ с земляными валами салтовско-маяцкой культуры [492] . В то же время, согласно Плетневой, в данном регионе имеется одно, разрушенное распашкой укреплённое поселение, датируемое по керамическому материалу XII в. Это городище у с. Гайдары и, что интересно, рядом с Гайдары (Кайдары-Кайлары?) расположен г. Змиев (ныне Готвальд). В этой связи С.А. Плетнева далее замечает: «Факт существования в районе Змиева городища XII в. чрезвычайно интересен, так и как сам г. Змиев был, судя по названию, половецким становищем. Название города от слова «змея» связывает его с половцами-кыпчаками…» [493] . С.А. Плетневой как бы вторит И.Г. Добродомов, писавший, что «очевидно, половецкий город Шарукан можно отождествить с городом Змиевым в Харьковской области, тем более что он находится в том районе, куда специалисты по русской исторической географии помещали этот половецкий город» [494] .
491
Фёдоров-Давыдов Г.А. Кочевники… С. 202.
492
Плетнева С.А. Половецкая земля… С. 270.
493
Там же.
494
Добродомов И.Г. Тюркская топонимика в «Повести временных лет» // Тюркская ономастика. Алма-Ата, 1984. С. 140.
Сопоставление г. Шарукана с ойконимом Змиевым исходит из этимологии личного половецкого имени Шарукан от тюркского названия дракона, о чём подробно сообщает К.Г. Менгес, писавший, что слово Шарукан восходит «к венг. sarkan (sarkany) или его древневенгерской форме, имеющей значение «дракон»… слово встречается впервые в 1193 г. Поппе сравнивает «венг. sarkan с тур., крым., куман, sazayan— дракон, змея»» [495] , и «это имя первоначально обозначает дракона почитавшегося «великим духом», или тотемным животным…» [496] . А как известно, именно дракон и змея как главная его ипостась были тотемными животными кимаков во времена их политического господства в степях Казахстана в IX–X вв., где они именовались в тюркской лексике под именем уран, в монгольской — каи.
495
Менгес К.Г. Восточные элементы… С. 172.
496
Там же. С. 173.
Начиная с середины XI в. кимаки в составе кыпчаков-половцев появились у границ Древнерусского государства, что нашло отражение в русских летописях, преданиях и былинах.
Народ змей, т.е. кимаки, отложился в русской письменной традиции и под своим самоназванием, принесённым им из центральноазиатских степей, отложился он и в топонимике. Например, в древнерусских летописях встречается племя каепичи [497] . Структура этого этнонима ясна. Как пишет К.Г. Менгес, «имя представляет собой патроним на — ичь в им. п. мн. ч., образовано от сложного слова, вторая часть которого — opa/apo «отец»… Первая часть сложения — племенное название Qai (Кашг.) или Qajy; последнему отдаёт предпочтение Маркварт…» [498] . Одним из следов топонимического пребывания кимакских племён в землях донских половцев является ойконим Гайдары, отождествляемый с городом Шарукан. Интересно, что г. Шарукан, названный в честь хана Шарукана, в некоторых летописных списках, например Троицкой летописи, именуется Чешуевым [499] , в чём, по справедливому замечанию С.А. Плетневой, опять же можно усмотреть связь со змеёй [500] .
497
ПСРЛ. Т. 2. С. 507.
498
Менгес К.Г. Восточные элементы… С. 61.
499
Приселков М.Д. Троицкая летопись. М.; Л., 1950. С. 207.
500
Плетнева С.А. Половецкая земля… С. 270.
Варианты ойконима Шарукан — Чешуев, Гайдары, Змиев, прикладываемые к конкретному половецкому городу, как видим, являются лингвистической разновидностью одного термина, означающего змею.
Исходя из факта, что Шарукан — город донских половцев, во главе которых свыше 150 лет стояла династия Шаруканидов или, по нашему мнению, династия драконов, змей (основателем династии, видимо, следует считать Шарукана, в личном имени которого персонифицировался этноним), а для информаторов, описывающих события в Евразийских степях начала II тыс. н.э., не было секретом, что под змеиным племенем имелось в виду только этнические коллективы кимакской группировки, можно, как нам представляется, с определённым основанием предположить, что ханами донских половцев, образовавших династийную линию, были выходцы из народа «змей» — кимаков (уран-каи).