Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
Шрифт:
Вот я и выбираю.
Дорогой Алексей Иванович.
Это не письмо, а так — отписочка. Не сердитесь, что-то сил нет.
Я наконец на даче. Море зелени, ручьи птичьего пения. Кукушка выдает на спрос не менее 80 лет. Соловьи заливаются.
Я с трудом доползаю от домика своего до дома К. И. — по дороге лежу (!) на скамейке.
Зато К. И. — слава Богу! — веселый, счастливый, одолевший болезнь и страх. Работает, ходит, шумит.
Прочитали ли Вы Тендрякова в «Москве»? Что думаете?
Все мы, члены Союза Писателей, подписавшие письмо в защиту Гинзбурга и Галанскова, получили разные взыскания: я — выговор. Не знаю, что значит для писателя выговор. Ведь мы не служащие. Какая-то чушь.
Дорогой Алексей Иванович.
Вы пишете, что хандрите. Есть от чего не только захандрить — прийти в отчаяние. И не помогает даже то, что все мы уже давно в него пришли. Нет, новый срам все равно обжигает. Кстати о сраме [398] .
398
26 июня 1968 г. «Литературная газета» поместила редакционную статью «Идейная борьба. Ответственность писателя». Статья была направлена против А. И. Солженицына.
«Писатель А. Солженицын мог бы свои литературные способности целиком отдать Родине, а не ее злопыхателям, — говорилось в статье. — Мог бы, но не пожелал. Такова горькая истина».
Я написала статью «Ответственность писателя и безответственность „Литературной Газеты“» [399] (по поводу выступления «Лит. Газеты» против Александра Исаевича). Статья моя не удалась (я ее писала в самый разгар болезни), но мне она была необходима. Хотя бы для самолечения.
Дорогая Лидочка!
Как Вы и что с Вами? Лучше ли?
399
Эта статья Л. Чуковской распространялась в Самиздате (см.: Слово.С. 359–371).
Так мало мы с Вами побыли [400] . И ужасно, что не могли повидать Люшу. Буквально каждая минута была у нас на счету.
Недавно один руководящий товарищ, раскритиковав мою заметку о Горьком, заявил, что писать так, как пишу я — не интеллигентно.
Напишите мне, пожалуйста, как идет битва за Ваше здоровье?
Короткий визит наш к Вам был озарен неожиданной, дополнительной радостью, сверхрадостью [401] .
400
Пантелеев с женой приезжали по делам в Москву.
401
Намек на неожиданную встречу с А. И. Солженицыным, который гостил у Чуковских и познакомился с Пантелеевыми.
Дорогой Алексей Иванович.
Вы, может быть, уже знаете от К. И., что у него родился новый правнук. А писал ли он Вам, что сказала маленькая Маринка, когда выбирала для ее братца имя?
— Назовем его Койнейиваныч!
Тут еще интересна одна подробность. Маринка называет К. И. — «прадед». «Ой, ой, где мой прадед?.. Прадед не работает, он чай пьет» и т. д. Предложив назвать брата «Койнейиваныч», она сейчас же добавила, что теперь пусть всезовут К. И. — прадед, полагая, по-видимому, что если его имя перейдет к малышу — сам он останется без имени.
Письмо из Лендетгиза К. И. получил и ожидает визита редакторши, которая едет в Москву.
_____________________
Теперь насчет сверхрадости… Да для меня это тоже огромная сверхрадость и постоянная злая тревога. Но вот в чем дело: известно ли Вам, что у сверхрадости скоро день рождения — полстолетия? Хотите ли Вы ее поздравить? Если да —пришлю Вам адрес (в книжке неверный, старый). Напишите мне!
Я перечла «По ком звонит Колокол» Хемингуэя —
402
Речь идет о «Плотницких рассказах» Василия Белова, напечатанных не в восьмом, а в седьмом номере «Нового мира» (с. 7–56).
Дорогой Алексей Иванович!
Вот, наконец, посылаю Вам:
1) дату — 11 декабря.
2) адрес — Рязань, 12.
Проезд Яблочкова 11, кв. 1 [403] .
3) Свою статью в «Лит. Газету», которой Вы интересовались [404] .
4) Две фотографии Александра Исаевича — одну Вам, а другую для Александры Иосифовны.
403
День рождения А. И. Солженицына (в 1968 г. читатели отмечали его пятидесятилетие) и его домашний адрес.
404
Об этой статье см. письмо 282 и примеч. к нему.
Вы его видели не таким, а веселым — когда-нибудь и веселого пришлю. (У меня есть, дам переснять.)
Вот, кажется, все. Спешу. Пожалуйста, хорошим людям давайте адрес и дату. Читателям, любящим, — молодым, старым — побольше бы! Не непременно литераторам, лишь бы хорошим людям.
По почте ни адреса, ни даты не хотела [405] .
405
Письмо послано с оказией.
Дорогая Лидочка!
Вы спрашиваете, как мне понравился последний рассказ Белова. Почему-то не хочется об этом говорить. Это — верный слепок с сегодняшней деревни (и не только деревни). Все знакомо: типы, ситуация.
Но на меня рассказ произвел впечатление гнетущее. Такого осадка не оставляют и не могут оставить ни «Записки из Мертвого дома», ни «Иван Денисович», ни «Иван Африканыч» того же Белова. Здесь (т. е. в «Плотницких рассказах») слишком густо то, что я называю «передвижничеством» (а его вообще много в современной прозе), и это передвижничество побеждает, затирает искусство чистое в лучшем значении этого затрепанного и обесславленного слова.
Дорогой Алексей Иванович.
Посылаю Элико и Вам небольшой приветственный автограф. А текст пусть читают все, кто читать умеет [406] .
Будьте здоровы и веселы. Недавно писала Вам.
Дорогая Лидочка!
Я никому не писал это время. И больше всего меня угнетало, что я не пишу Вам.
406
К записке Л. К. приложена машинописная копия письма Солженицына в редакцию «Литературной газеты»: «Я знаю, — пишет Солженицын, — что Ваша газета не напечатает единой моей строки, не придав ей исказительного или порочного смысла. Но у меня нет другого выхода ответить моим многочисленным поздравителям иначе, как посредством Вас:
„Читателей и писателей, приславших поздравления и пожелания к моему 50-летию, я с волнением благодарю. Я обещаю им никогда не изменить истине. Моя единственная мечта — оказаться достойным надежд читающей России. Солженицын. Рязань, 12 декабря 1968 г.“».
На копии автограф: «Элико Семеновне и Алексею Ивановичу Пантелеевым с благодарностью и дружеским расположением. А. Солженицын».