La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— Пощебечут? Ты нас, рыбка, так величественно прогоняешь? — Ния надменным тоном продолжает. — Идем-ка танцевать, Ксю-Ксю. Свободные птички должны держаться вместе и не подслушивать слезливые причитания замужних дам, — Тоня сильно наклоняется вперед, перегнувшись через стол, руками упирается в столешницу, затем оттолкнувшись, приподнимается и, по-звериному оскалившись, нам с Юлей в лица через зубы произносит. — Под мужиками и погибнете, слабовольные кретинки! Свят не вернется, Хулия! Приди, пожалуйста, в себя, пока не поздно. Какой у тебя беременный срок? Три-четыре месяца?
— Иду-иду, — шепчет моя младшая, с опаской посматривая на меня.
И это очень правильно! Не стоит мелкой одноглазой и лупатой твари по очень скользкому краю ходить надо рвом с голодной на беременность очень нехорошей «Дашей»!
— Ния! — рявкаю и делаю встречный жест. — Уйди, пожалуйста, и побыстрее, — по-моему, я даже непроизвольно прикрываю Юлию собой. — Ксения, подъем! Шире шаг и побольше рвения. Вы собирались танцевать — танцпол заждался, цыпы, — специально вворачиваю прозвище, которым Тоня нас любезно за каждым разом называла.
— Ты даже не сообщила ему, что ждешь ребенка! — не обращая внимания на мои слова, рычит самая младшая Смирнова. — Скажи спасибо…
— Спасибо! — Юля вскидывает подбородок и гордо произносит. — Я счастлива, Антония, что ношу маленькую жизнь от любимого мужчины. А ты торгуешь презервативами, женской сбруей и двухметровым дилдо. Ты жалко выглядишь, циклоп. Подумай…
— Брейк! — рычу и расставляю руки.
Видимо, в семье Смирновых младших намечается охренительный разлад между сестрами, а не между детьми и их родителями.
— Дура!
Тонька подскакивает на месте и подхватывает Ксению за локоть.
— Я устала ждать, Ксю-Ксю. Слышишь? — она как будто в сторону выставляет ухо, прислушиваясь к звукам. — Моя любимая мелодия играет. Быстрее, пока мы долбаным комфортом не заболели. Это заразно, а я с улыбкой на лице жить хочу. Не надо мне золотых кандалов в виде обручальных колец! А от этих двух цыпочек скукой сильно веет. Затхлый запах, куры. Вам обеим нужно развеяться, а тебе, — тычет пальцем мне в лицо, — найти хорошего любовника. Дай объявление, Дари-Дори, пока ты в тонусе и еще кому-то сексуально интересна.
Я сейчас ей оплеуху заряжу, если Ния не заткнется. Вот так свой гипертонус проявлю!
— Ты в своем уме, циклоп? — издевательски смеется Ксения. — Ярослав его убьет, а Дашка этого не перенесет.
— Если сможет! — хмыкая, Ния сомневающимся тоном отвечает.
— Это совет будущей хозяйки секс-шопа неудовлетворенной женщине? А как же громкая фраза о том, что ты здесь личную жизнь устраиваешь, соединяешь любящие сердца, способствуешь деторождению. Провальный маркетинговый ход, Тоник. Прогоришь, если не изменишь слоган…
— У вас с ним нет детей, рыбка. Окстись! Здесь вывод однозначный и довольно очевидный! Я рекомендую смену полового партнера или, — прислоняет
— Иди танцуй, Смирнова! — киваю на ожидающую их танцевальную площадку. — Влюбись в кого-нибудь, Антония, а то злобной одинокой сукой-девственницей помрешь.
— Я не девственница, Горовая! — покрываясь алыми пятнами, плюет в ответ. — Тебе забыла об этом отчитаться! Ты, ты… Идем, Ксю-Ксю!
Однако! Неужели угадала? Выстрел был, конечно, наобум, но как точно в цель попала:
«Ния — маленькая девочка, которая пока еще мужчину между ног не знала».
Вот это комбо будущему дураку! Бешеная энергия и закрытый складкой женский вход! Если будущий избранник на ее «премьере» не загнется, я заплачу ему за Тонькину девичью кровь. Много, щедро и, конечно же, без обмана, согласно заранее выставленному прейскуранту. Могу даже расписку о последнем написать!
— Иди-иди, циклоп. Поджарь в лучах софитов свой клевый зад, — выставляю руку, как для уничижительного поцелуя, и двигаю пальцами, словно стряхиваю насекомое. — Пошла!
Искоса поглядывая на нас, младшие, наконец-то, шустро отползают от стола в сторону танцевального возвышения.
Не думала, что мне придется утешать сейчас старшую из двух двоюродных сестер, хотя изначально мое желание о нашей «долгожданной встрече» с этим не было связано вообще. Однако в настоящий момент я занимаюсь тем, что глажу Юлю по длинным темным волосам, затянутым в высокий конский хвост, осторожно прикасаюсь пальцами к ее густым бровям и зачем-то сестринским поцелуем то и дело прикладываюсь к сильно увлажненным дергающимся щекам.
— Юлечка, Юльчик, не плачь, — периодически различные вариации ее красивого имени повторяю, — все будет хорошо, родная. Подумаешь…
— Она так не права, Даша! Тоня не права. Меня отец поддерживает, между прочим, понимаешь? Он так сразу и сказал, когда узнал о моем состоянии, что не даст мне сделать очевидную глупость. Это его слова! А мама молча плакала и гладила меня по спине. Да я, если честно, — сестра немного отстраняется и как будто издалека разглядывает меня, тут же смахивает крупные слезинки, стекающие по смуглому лицу, смешно повиснув на уголках ее точеных скул, — и не собиралась. Я хочу ребенка от Святослава. Плевать, что он сейчас далеко. Там нет связи, рыбка. Понимаешь? Там, наверное, боевые действия, война… Он отслуживает последний, так сам сказал, контракт…
Вот и умница моя!
— Я поддерживаю тебя, Юла! — дрожащим голосом произношу, рассматривая заплаканное женское лицо своим стеклянным взглядом. — Я ведь стану тетей и не позволю этой чудаковатой мелочи портить тебе кровь. Пусть для начала влюбится мелкая колючка! Ты извини, конечно, но как вы ее терпите? Не боитесь спать спокойно по ночам?
— У них с папой полное взаимопонимание, а с мамой чистая любовь. Ния — классная! А я не обижаюсь. Это все гормоны и волнение. Я боюсь рожать. Это ведь больно…