Лабиринт Ариадны

Хаан Ашира

Но услышать нечто новое, то, о чем она мне не рассказывала — но настолько в ее духе…

В этот момент я испытал острый укол ревности, такой сильной, какой не чувствовал никогда в жизни. Обычно ревность и соперничество меня заводили.

Как я был наивен.

— Все это придумала не она. Она вообще ничего не может придумать сама. Но умеет отражать свет мужчины так, что ему кажется, будто это ее собственный свет.

Я поморщился, словно во тьме ласковой южной ночи мне в глаза ударил безжалостный свет прожектора.

— Попался не

только я… — вздохнул Николай и почему-то стало чуть легче. Словно разделить с кем-то эту саднящую досаду помогает справиться с ревностью. — Куда более серьезные люди велись на эту сладкую ловушку. Передо мной был владелец одной из самых крупных игровых компаний в стране. Она закидывает веером наживки и ждет, кто попадется. В этот раз повезло мне…

Он снова вздохнул. В этом вздохе должна была быть досада и злость, но я уловил в нем мечты и сожаления. Которым неожиданно позавидовал.

— Тебе?..

Разве речь не о том, что на наживку попался я?

— Да… — Николай закинул ногу на ногу и сплел длинные пальцы рук перед собой на столе. Смотрел он мимо меня, но оглядываться смысла не было. Перед его внутренним взором вставали отнюдь не стены переговорной. — Мое сокровище было со мной несколько месяцев. Пока с меня было что брать. Когда стало ясно, что проект не взлетит, мы не смогли найти инвестора, она собрала вещи и исчезла.

— Куда?

Я был краток и молчалив во время той встречи. Смотрел на него, полуприкрыв глаза. Хотел заметить хоть каплю лжи, если бы она выступила на его губах.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Она ведь меняет имена. Выбирает редкие, яркие. Мы, мужики, на это ведемся. Необычное имя — и скромная девочка, которая горит твоими интересами! Особенно играми. Не знаю, как у вас, а у меня травма с юности, когда все красивые девчонки считали геймеров задротами. Это же мечта — когда такая женщина даже в постели говорит про квесты и геймплей!

— Какие имена она носила?

— Кроме Ариадны? О, разные! — рассмеялся. — У нас слишком легко сменить имя и паспорт, чтобы начать новую охоту. Может быть, мы однажды с ней еще встретимся. Только звать ее будут Немезида и будет она женой кипрского миллионера. Кто у нас там из геймдев-титанов еще холост? Впрочем, последнее необязательно. Я и сам…

Хотел бы я не верить.

Но этот человек не врал. Я бы почувствовал откровенную ложь. Люди не умеют скрывать ее следы, она горчит у них на языке, заставляет суетиться и быстро, со страхом подглядывать за тобой — поймал или пока нет? Да и тепло Ариадны он описывал так узнаваемо, что хотелось схватить его за горло и шваркнуть об стену. Заставить потухнуть темные глаза, которые видели ее свет.

— Так что на память о ней мне остался только наш проект… — Николай склонился к столу, подталкивая в мою сторону папку с глянцевыми картинками.

— Все-таки это ее проект? — уточнил я.

— Не совсем, — он развел руками. — Она старалась, но… Кое-что пришлось пригладить, переписать, доделать… Почти все, если честно.

Но остались какие-то ее заметки и имена NPC. Я не стал убирать. Приятно будет вспомнить.

Я открыл папку и пролистал иллюстрации, почти не глядя на них.

Мои руки оставили следы на гладкой поверхности буклетов, смазали несколько ярких пятен, оставивших следы на кончиках пальцев

— Рассчитываете на грант? — скучно и равнодушно спросил я.

— Честно? — он откинулся на спинку стула и раскрыл мне навстречу ладони, демонстрируя отсутствие в них меча. — Это мой последний шанс найти финансирование. Но я понимаю, что вся эта история с Ариадной не добавляет мне очков. Так что надежда только на вашу справедливость.

Что мне еще оставалось?

Лишь собрать вещи, купить билет и уехать в аэропорт.

Отставляю бокал кислого вина на столик. Рядом — полупустая чашка с горьким кофе, опустевшая всего на глоток. Сегодня все — либо горькое, либо кислое, либо пустое, как список ближайших планов.

Жесткая корка сэндвича царапает нёбо. Разочарование сухими крошками застревает в горле.

Я проверил названные им имена. Действительно — не осталось никаких следов.

Что теперь? Ждать десять лет, пока она вынырнет где-то еще?

Дерзкая и яркая, как обычно. Отражающая чей-то чужой свет.

На Кипре?

В Берлине?

В Сербии?

А то и в Китае — что для нее один из самых сложных языков в мире, если она в совершенстве владеет языком мечты?

Пора возвращаться.

Возвращаться к своим делам.

Звезды и знаки предвещали совсем иное, я неверно их истолковал. Здесь мне делать больше нечего.

Я смотрю, как из-за горизонта появляется наконец самый край солнечного диска, и прямые широкие, словно с детских картинок, лучи его пронзают густоту синего неба.

В этот момент моего плеча касается девушка в темно-синей форме, приглашая на посадку.

Направляюсь к выходу, привычным, надоевшим за последнее время жестом листая список новых заявок на телефоне. Даже не читаю их названия. Касаюсь экрана, открывая создание нового сообщения и пишу короткое письмо, в котором прошу менеджеров завершить конкурс досрочно. Все, что надо, я уже нашел.

Перед тем, как шагнуть в люк самолета, поднимаю голову — и яркий солнечный луч бьет мне в лицо, раскраивая кожу светом, словно лезвием. На мгновение слепну, из глаз катятся слезы, а ставшие непослушными пальцы безуспешно пытаются удержать гладкий корпус телефона.

Он падает из рук, и экран бьется с мелодичным звоном расколотого небесного свода.

Глава сорок третья. Ариадна не дышит

Половину крошечной комнатушки занимали кровать и хлипкий письменный стол с плетеным стулом, скрипевшим от любого косого взгляда на него. Вторую половину — картонные коробки, громоздящиеся до низкого потолка. Посередине проходила тропинка к душу и туалету.