Лабиринт верности
Шрифт:
И опять же парня надо было еще найти, узнать про него, выяснить, кто он такой… Это просто какой-то гениальный сукин сын. Ну, или, скорее всего, он не один — их много. МНОГО?! МНОГО СУКИНЫХ ДЕТЕЙ ПОД НОСОМ У ГИЙОМА?! Нам с ним, по ходу, пора в отставку…».
Вангли прошелся по комнате, потом еще раз, и еще. Это дело нравилось ему все меньше и меньше. И равно тому, как он любил внушать страх, так же он ненавидел его испытывать. Мрачные мысли наполняли голову бывшего пирата. Эти пятеро знали нечто. Нечто, убившее их. Знали и делали. И теперь он так же приближался к знанию. Последним
«Я прям чувствую, как на спине растет мишень. Жирная, красная, мерзенькая такая мишень.
Старину Гастона я знал. Он был шулер от бога, интересно есть ли лик Единого для шулеров, ну кроме Бога-Отверженных [57] . И познакомился я с ним еще когда ходил с Милашкой Пиа.
Как сейчас помню пьяную беседу в трактире:
— Нет, — Говорил он мне, — Морское ремесло не для меня — пробовал. Бьют, к тому же на корабле запрещают азартные игры, уже два капитана меня ссаживали, а один — проигравшись в пух, хотел в масле сварить. Я уж лучше на берегу.
57
Бог-Отверженных — лик Единого, покровительствующий людям вне закона — пиратам, разбойникам, авантюристам, бродягам, наемникам и прочим, вставшим на путь исправления. Священниками этого бога, как правило, так же являются бывшие негодяи, стремящиеся искупить грехи прошлого.
— На берегу шулеров не только бьют и ссаживают, но еще и сажают. Да и сварить могут, — Я тогда пил золотой ром — хреновый, но сладкий.
— Это глупых, — Парень всегда умел хитро щуриться, так, что его хотелось сразу в челюсть съездить, — А я умный.
— И чем ты умнее Черного Фреда например? — И еще ром был крепким, иначе я не помянул бы висельника, три дня изрыгавшего проклятья из петли, пока его не спалили священники.
— Мне сделали выгодное предложение, — Он улыбался во весь рот, сильно беззубый, — Работа надежная, с крышей, тихая и комфортная. Буду любимым делом в тепле заниматься. А ты давай себе — иди в море, мочи жопу.
— И что ж за работа такая? — Помню я даже позавидовал ему.
— На Тайную Канцелярию, — Тихо сказал он, а в зале даже потемнело, я тогда и не знал, что может быть гаже.
— Ну, успехов тебе, — Допил и ушел я.
Гастон думал — эта работа продлит ему жизнь, думал, меня так точно переживет. А не вышло. Он сильно охренел, когда узнал, что мы теперь коллеги. Еще спросил тогда:
— А я слышал, тебя прикончили пару лет назад.
— Живее всех живых, когти коротки, — Это было еще в самом начале года — я только пришел.
А вот теперь он ушел. Я так понимаю, он узнал об охоте. Все время терся там, где людно. Играл в местах с хорошей охраной. Начал бояться, правда, и своих и чужих, потому охрану у толстячка не просил, видать думал, что Гийом на него ополчился. И не мудрено. Кстати, это мысль — может он сам их прикончил, а расследование для отвода глаз. Херовая мысль — тогда я следующий.
А ведь старина Гастон это след — его убийца пришел к нему в игорный дом, предложил
И сыграл — пол зала мозгами забрызгал. Это ведь два дня назад было. Тело все еще на леднике — след. С него и начну».
Понадобится помощь. Фредерик оделся. Пристегнул к поясу саблю. Заткнул за пояс пару четырехстволок, распихал по карманам гренады, свитки с заклинаниями, эликсиры и амулеты — пять тысяч из денег Канцелярии были потрачены не зря. А вторые пять он уже знал куда вложить. Нацепил и поправил треуголку. Вышел. Запер комнату. И постучался в соседнюю дверь.
Дверь открыла симпатичная девушка, чуть полноватая, зато с добрым, круглым, очень гладким лицом, на котором выделялись хитрые глаза и характерный для шваркарасской аристократии длинный, довольно приятного вида нос. Одета она была в белый, с серебряной вышивкой жилет, узкие штаны, неподвернутые ботфорты с бронзовыми набойками и белую шелковую рубашку. В кармашке на поясе жилета хранились часы, как знал Вангли, на самом деле это было колдовское устройство позволявшее хозяйке чувствовать поверхностную ложь.
— Добрый день, сударыня, не соблаговолите ли вы любезно уделить мне несколько минут своего времени, — Он думал такое обращение ей польстит.
— Фред, не выкобенивайся, — Миранда де Боготье звонко рассмеялась и отошла в сторону, чтобы пустить собеседника в комнату, — Я, может, и сударыня, да вот ты не кавалер, чтоб так убиваться, разговаривай проще, забудь о том, что нас разделяет непреодолимая стена сословной розни.
— Благодарю, привет, у меня к тебе дело, — «Колкая, стерва, но умная. Ничего, сословную рознь я переживу».
— Да я слышала, как ты ходил там, как лев в клетке — видел львов? — Она по-прежнему улыбалась, губы у нее были пухлые и ярко алые, выглядело приятно.
— Только не в клетках, может, даже убил парочку, — Он тоже улыбнулся, но его улыбка с учетом печального состояния его челюсти вышла не столь впечатляющей.
— Эх ты, красивые звери, — Ее взгляд затуманился от воспоминаний, — Я впервые увидела львов в зоопарке Люзеции, на праздник Короля, совсем маленькая была. Ладно, у тебя, судя по всему, дело серьезное — рассказывай.
И он вкратце пересказал ей содержание досье и подробности трагических смертей агентов Канцелярии. Миранда начала задавать вопросы:
— Как-то маловато фактов, не коси под Гийома, рассказывай все, он нам обоим голову и так оторвет за уже сказанное, — Сыщица налила себе и Вангли игристого вина в высокие бокалы, с некоторой завистью «Стервец» отметил, что ее комната больше его. К тому же обставлена отличной мебелью — кроватью под балдахином, дорогими стульями с кремовой обивкой из плюша, аккуратным туалетным столиком из наборного дерева, и даже небольшим баром с заряжаемым магическим охлаждением напитков. Видимо, сословная разница находила выражение и в зарплате, и это после всего, что он сделал.