Лабиринт верности
Шрифт:
— Твою мать, Вангли! — Кричал дейцмастер, шумного грохая кулаком по столу, не заметив даже, как перевернулась чернильница, заливая стол густой черной жижей, — Эмберлин Пайо — он пришел к нам еще мальчишкой, его обучили, тренировали, он был одним из лучших. Мейрик Санти — снайпер от бога, у него молодая жена на сносях, мать собирался в город перевезти. Велларион де Пуатье, он такой же «де», как я, морковка, но все же он был почти гением, великолепный актерский талант, сколько дур теперь покончат с собой из-за него?! Орландо де Столь — он знал все обо всем, он работал почти на добровольных началах — мечтал внести вклад в
«Ты всех их подвел, они не первые и не последние», подумал Фредерик Вангли, наблюдая в окно тучи мягкого месяца вандратакаса, сменившего урожайный рагиталин. Вслух же он сказал:
— Догадываюсь, шеф, — «Чтоб ты слюной подавился».
— Они все мертвы! — Взревел, не особо обращавший внимание на реплики своего собеседника, Гийом де Маранзи. — Какая-то гнида ходит по городу и убивает моих людей! Одного за другим, и что самое паскудное, — Выставив руку в розовой перчатке вперед, запрещая сейцверу говорить, начальник тайной канцелярии передохнул, успокаивая дыхание и пережидая приступ головокружения, — Кто-то, похоже, знает, что они работали над одним нашим ВАЖНЫМ проектом! Иначе это было бы абсурдным совпадением, а в такое я не верю…
— И что за проект? — Невинно поинтересовался «Стервец».
— Этого тебе знать не обязательно, вдруг тоже прикончат, — Гийом взял себя в руки.
— Ну, как угодно, так при чем тут я-то? — «Хотя уже знаю, ты конечно хочешь чтобы кто-то разгреб для тебя дерьмо руками, ну ты ж начальник — только попроси».
— Найди эту суку! — Вновь выходя из себя взревел де Маранзи, «Ну по крайней мере он ненадолго забыл о дочери». — Найди и приведи ко мне. — Глаза дейцмастера сузились, — Я буду его медленно, очень медленно потрошить… и спрашивать — ЧЕМ ЕМУ НЕУГОДИЛИ МОИ ЛЮДИ?!
— Думаю, причина была, — Флегматично протянул сейцвер и прихлопнул толстого москита присевшего было ему на плечо, к концу года этих тварей становилось все больше.
— Так найди ее, — Начальник Тайной Канцелярии Ахайоса устало опустился в свое резное кресло красного дерева, плюхнувшись толстым задом на кремовый плюш, — И как можно скорее, — Он швырнул Вангли толстую папку из желтой кожи, — Подробности. Денег не жалей, сходи к интенданту, возьми тысяч десять на первое время.
— Есть, патрон! — Бывший пират поднялся, щелкнул каблуками начищенных как всегда сапог, прихватил папку и вышел, тряхнув полами форменного сюртука.
— Ой мамочки мои, это ж на что тебе такие деньжища?! Признавайся гнусный разбойник — ты вытянул эту расписку у толстячка Гийома под дулом пистолета, угрожая ему жизнью его семьи и дальних родственников? — Интендант как всегда был саркастичен и зловреден.
— Интересно, — задумчиво проговорил Фредерик, — ты и правда считаешь, что эта конторка и выдуманные погоны защитят тебя от превратностей этого мира.
— Нет, я-таки думаю, что от превратностей этого мира меня защитит тот факт, что если я скопычусь, мои должники тут же станут должниками разных банд Ахайоса, а потому меня холят и лелеют, — Ригельвандец сладко потянулся, — Ну и дробовичок под стойкой тоже помогает.
— Да ну? — Вздернул бровь бывший пират.
— Из всех высерков, работающих на Гийома, ты единственный смеешь мне хамить! Ну, правда, при этом ты единственный, кто никогда не брал у меня денег в долг, и всегда возвращал сдачу после операций. — Интендант сурово сощурился, — Знаешь, о чем это говорит?
— Да мне, честно говоря, насрать, — Зевнул «Стервец», — Гони бабки.
— Это говорит о том, что ты берешь деньги где-то еще, — На стол лег тяжелый сундучок, где сладко звенело золото, — И это подозрительно.
— Просто в свободное время я продолжаю грабить корабли и пощипывать торговцев, — Осклабился Вангли, — Но уставом это не запрещено.
— А как же милосердие? — В притворном ужасе вскричал ригельвандец.
— Ну, некоторых я оставляю в живых, — Вангли чуть помолчал, придирчиво осматривая собеседника, — Тебя бы, например, оставил, только нос бы отрезал на память, уж больно выдающийся.
— Оставь мой шнобель в покое, он явно свидетельствует дамам о том, что у меня в штанах в два раза больше, а вот тебе, — Осмотрел он существенно меньших размеров нос Фредерика, — Гордиться нечем, прячешь там небось фитюльку только на пописать.
— Да, кстати, — От последней колкости сейцвер просто отмахнулся, она была слабовата, — Чем таким занимались в последнее время Эмберлин Пайо, Мейрик Санти, Велларион де Пуатье Ля Тирро, Орландо де Столь и Гастон Рани, вместе? Старина Гийом послал меня к тебе за разъяснениями.
— Дорогой мой сейцвер, — Интендант заговорил очень серьезно, — Если бы дейцмастер послал вас ко мне с уточнениями об этих пятерых, то за два дня до этого, он прислал бы письменное распоряжение в трех экземплярах, позволяющее мне хотя-бы упоминать эти имена. Вали отсюда, Вангли, и не отсвечивай.
«Черт, не вышло, что-то вы тут крупное ребята втихаря мутите», не слишком раздосадованный, но озадаченный Фредерик, зажал подмышкой десятикиллограмовый сундук и отправился восвояси. На ходу размышляя о том — с чего начать расследование.
Поскольку особо мудрых мыслей не нашлось — Вангли решил начать с простого, он сидел в своей комнате и разбирал досье на каждого из погибших. Кровать, на которой он сидел, была мягкая, пиво крепкое, а еще пара дыр от выстрелов проделанных в стенах, привели соседей к мысли о том, что покой сейцвера, когда он дома, а происходило это редко — лучше не нарушать. Правда с того — первого случая со стрельбой, соседи у него сменились. «Стервец» был забавно удивлен, когда, ворвавшись в комнату излишне громко занимавшихся сексом соседей, он обнаружил лучшую сыщицу Гийома — Миранду де Боготье, скачущую верхом на каком-то морском пехотинце из тех счастливчиков, что сохранили уши и носы.
Последовавшая перестрелка привела к возникновению взаимного уважения между фигурантами, и с тех пор Вангли более не стрелял в стены, а его соседка вела себя достаточно тихо. Вооруженный нейтралитет, так сказать.
«Эмберлин Пайо — этого я знаю — невысокий, подтянутый, одевался в черный плащ с рукавами и большим количеством карманов. Еще треуголка у него была забавная, да на убийцу не очень был похож — лицо открытое, честное, юморной даже, но наверное так и должно быть, помню, спросил у него: