Лабиринты памяти
Шрифт:
Мужчина посмотрел на нее, слегка приподняв бровь, и Ника наградила его самой дружелюбной улыбкой из всех, на которые только была способна. Не сказав ни слова, Домор прошел мимо нее, но в конце ряда вдруг остановился:
– Я сделаю так, как прикажет его величество.
Ника закатила глаза, еле удерживаясь от желания стукнуться лбом о стеллаж. Интересно, а если этот эльф заявится к ней в пансион, Маркел сможет грохнуть и его заодно, вместо Джей Фо? В этот раз она бы помогла ему избавиться от тела.
Ты совсем больная, Харт-Вуд.
Оказалось, Домор никуда не ушел – уселся на
Поисковая система осталась глуха к ее запросам, и Ника вновь вернулась к стеллажам. Ее внимание привлекла полка, на которой была собрана информация о магических существах и волшебных народах. Ника схватила коричневый том с интригующим названием «Рибелиты Старого Света» и уселась на пол, на ближайшие полчаса погрузившись в чтение о ритуалах, которых придерживались народы Огненной земли во времена мятежника Стамерфильда.
«У каждого общества была своя символика, свои тотемы, которые помогали отличить врагов и признать своих».
Так, новорожденных небесного края освящали крестовой водой, а младенцев огня поили змеиным ядом.
«Если после принятия яда ребенок переносил смертельную агонию и выживал, его признавали законным жителем земель. В противном случае мать умершего обвиняли в измене с иноверцем и убивали вместе со всей семьей».
«Это хотя бы справедливо, – думала Ника, пролистывая страницы. – По крайней мере, куда справедливее, чем топить ведьму, мол, если невиновная – пойдет на дно, а нет – на костер ее».
В этом же трехтомнике Ника наткнулась на картинку с изображением извилистой закорючки, по виду напоминающей нечто среднее между «S» и перевернутым знаком бесконечности.
«Метка безликих», – гласила надпись.
«Безликие, безликие…» – тут же отреагировала Ника и вытащила с соседней полки небольшую красную тетрадь, местами потрепанную, но, по сравнению с другими материалами, совсем еще новую. Увидев записи на английском, Ника не стала вчитываться, уверенная, что нужное ей наверняка изложено на рибелите или латыни, но теперь, заметив упоминание метки, поняла, что могла ошибаться.
«Мой прадед видел необыкновенное существо в 1413 году в мире простаков. Однажды вечером она явилась к нему в образе умершей жены и просила чаю. Ее шея была татуирована странным символом, горевшим ярко-красной точкой. Приняв тварь за отродье самого дьявола, прадед убил ее. В один миг ЭТО превратилось в молодую, доселе ему незнакомую женщину. Глаза ее выцвели, зрачки исчезли, словно их сожрал дьявол.
Через пару лет я сам видел подобное. Мы не знали, как их зовут, не знали, откуда они явились. Правитель прозвал тварей безликими. Они бродили среди нас и выглядели как абсолютно нормальные люди. Но они могли менять облик. И однажды химера пришла во дворец убить правителя. Когда ее поймали, она начала меняться.
Их вид от рождения был устрашающим: как писал прадед, глаза
Химеру звали Сатина, и она боялась боли. Перед смертью тварь рассказала, что обретает цвет глаз и рот после убийства человека. Безликие могут принять любой облик (разве что цвет глаз у них будет как у убитого ранее), при этом маленькое, почти незаметное пятнышко-метка на их телах меняет цвет на красный. Я тогда решил, что это дьявол отмечает себе подобных, чтобы, когда метка загорится, лучше видеть отродья свои, пошедшие против природы. Сатина не успела сказать, откуда пришла и зачем хотела убить повелителя… Она умерла, не выдержав пыток.
Уже в 1416 году был издан указ об истреблении всех химер, независимо от их намерений. После этого тварей никто не видел…»
Ника и Михаил расположились в малом столовом зале, где, как выяснилось, обычно обедали Николас и Лидия. Помещение было небольшим, но очень светлым: огромное окно с плотными белыми шторами, блеклая желтая мебель. И Ника в своей ежедневной темной одежде очень выделялась на этом фоне.
Михаил выглядел порядком уставшим, и даже безупречный костюм и прическа не смогли отвлечь внимание от глубоких кругов, залегших под его глазами.
– Николас отправился в крепость Шейфиля, – сказал Михаил и сделал несколько щедрых глотков воды. – Вчера ее взорвали, погибли люди.
– Ого, и кто это сделал?
– Если бы мы знали. Это старинная крепость, ей уже несколько веков, и там всегда было тихо-мирно. Ее строили эльфы как смотровую еще во времена войны в восемнадцатом веке.
В библиотеке Ника успела кое-что узнать о конфликте: люди изгоняли магов со своих земель, с ведьмами удалось легко справиться… Подумала, что это банально и скучно и таким может похвастать чуть ли не любая страна, разве что без магов. Просто появляется кто-то властный, кому вечно мешают те, кто отличается от них – силой, верой или… просто рожей не вышел.
– И сейчас снова война?
– Надеюсь, что нет. Но мы не знаем, с кем имеем дело.
Ника поймала себя на мысли, что ей бы хотелось разделить волнение Михаила, но трагедии этого мира ее не трогали.
– А как же соседи? – придав голосу заинтересованность, спросила она.
– Маловероятно, – хмыкнул Михаил, ковыряя вилкой в тарелке с овощами. – Саквильский тише воды многие годы. И если б не эти балы, наш народ давно бы забыл о его существовании.
Ника неопределенно хмыкнула.
– Чертовщина какая-то происходит, нутром чую, – вдруг прошептал Михаил – скорее самому себе, нежели Нике. – Месяц назад рухнула водонапорная башня – слава всевышним, без жертв, – но Николас на взводе, наши воины в круглосуточной разведке, однако концы с концами свести не можем.
– Кстати, о воинах… А этот Домор… ну, которого ко мне приставили… он эльф, да? Я видела уши. И он воин, так вы сказали.
– Верно, – ответил Михаил без особого энтузиазма. – На службе у рода Стамерфильд уже тысячу лет есть отряд воинов с… со способностями.