Лампа Ночи

Вэнс Джек Холбрук

– Вам известен некий Азрубал из дома Урд?

– Да, сэр. Важный и спокойный господин. Если уж он говорит «нет», то не трубит об этом во все рога.

– Хорошо. Где он сейчас?

– Он на другой планете, на…

– Ямб, не говорите глупостей, вам лишь бы привлечь к себе внимание! – оборвала его Уолдоп.

– Слушаюсь, мадам, – Ямб снова склонился над бумагами, буквально возя по ним носом. – И все-таки я скажу вам: Азрубал улетел в Окнау, на Флессельрих.

Уолдоп прикусила язык и яростно налетела на бедного клерка.

– Ямб! Вы превышаете свои полномочия!

Я уже давно замечаю за вами этот грешок и подозреваю, что вам нельзя верить! Вы постоянно в последнее время вмешиваетесь не в свои дела, милейший! Короче – вы уволены. И точка.

– Это печально, – заметил Ямб. – А ведь я старался только быть обязательным и исполнительным.

– Пусть так, но пора бы уже понять, что если вы хотите существовать в этом мире, то надо знать, когда говорить, а когда молчать. Пора бы уже научиться хранить свое самоуважение.

– Хорошо, теперь я все понял. Можно мне снова устроиться на работу?

– Нет. Сегодня доработаете до вечера – и все. Но прежде чем уйти, потрудитесь убрать за собой стол и отдать мне номера всех имеющихся у вас телефонов. Также, пожалуйста, приведите в порядок все бухгалтерские книги.

– Хорошо, мадам Я все сделаю.

Больше делать в Лорквине мне было нечего, и я ушел. Выйдя на улицу, я ненадолго остановился в тени сине-зеленых рододендронов, чтобы вспомнить все, что случилось со мной с той поры, как я впервые стоял на этой главной улице Лури. Я думал о себе прежнем и себе нынешнем, сравнения оказались неутешительными, и я оставил их. Три года, проведенных у лоуклоров, приучили меня к железной дисциплине. Я вспомнил, как, мечтая о спасении в Танганских степях, дал себе слово, что, если выживу, никогда больше не стану предаваться ни отчаянию, ни жалости.

Я поглядел налево, где улица упиралась в терминал, потом направо, вдоль аллеи рододендронов, туда, где улица исчезала в лесу. Вокруг лежал город Лури, две-три тысячи непонятного народа, который таинственно шептался при встречах, передвигаясь неслышно, прямо-таки по-кошачьи. Я пересек улицу и зашел в Естественный Банк. В высоком полутемном холле по правую стену виднелись окошечки касс. Перед противоположной стеной, украшенной тонкими золотыми планками из пористого тутового дерева, стоял пустой стол, и виднелась дверь с указующей табличкой: «Хубер Тван, менеджер».

Не видя никого, я толкнул дверь и вошел в офис, то есть еще одну комнату с высоким потолком и красивыми панелями из резного зеленого дерева на стенах. Высокие окна выходили в сад, пол украшал тяжелый ковер цвета зеленого бутылочного стекла. Хубер Тван сидел за огромным столом, который только и годился для такого маленького, но чрезвычайно тучного человека с розовым лицом, курносым носом и маленькими топорщившимися усиками. Рыжеватые волосы, как две волны, взмывали над круглыми ушами, зато темный костюм был слишком элегантен по местным меркам, не говоря уже про расцвеченный всеми цветами радуги галстук и желтые лаковые туфли с заостренными носами и высокими каблуками. Я был встречен весьма хмуро, как клиент неприятный и бестолковый.

– В следующий раз будьте любезны уведомить о своем приходе

секретаршу, это сделает общение более удобным для нас обоих, – проворчал Тван.

– Спасибо, что объяснили, – не менее хмуро ответил я. – Я только что прибыл из Роумарта и еще не привык к прелестям цивилизации.

Тван бросил на меня быстрый любопытный взгляд, и усики его вздрогнули.

– Вы говорите, из Роумарта? Как интересно! В таком случае, чем могу служить?

– Я хочу просмотреть все финансовые записи дома Урдов и, особенно, счета Азрубала.

Челюсть у Твана отвисла, и он даже не сразу смог отыскать слова для ответа.

– Но, извините, это абсурд! Это невозможно. Тайна счетов – основа банковского дела!

– Я так и предполагал. Но у меня с собой документ, дающий мне право на подобное расследование. У вас нет выбора.

Тван начал терять терпение.

– Это нарушение всех правил! Я не знаю, кто, когда и зачем мог выдать вам подобные документы!

– Посмотрите сами, – я положил бумаги на стол. Тван отдернулся, будто я подпустил к нему ядовитого паука. Затем, осторожно склонившись над документами, что-то долго ворчал себе под нос, читал и перечитывал их в десятый раз и, наконец, тяжело задвигался в кресле.

– Говорить больше не о чем. Документы в порядке. Единственное, о чем я вас попрошу, сделайте для меня копию.

– Как вам будет угодно.

– Так вы хотите ознакомиться со счетами дома Урд, – в голосе Твана звучала теперь приторно-ложная сердечность. – Это можно сделать немедленно.

Панель в стене отодвинулась, и появился большой экран. Тван произнес пароль, и на экране высветилась вся необходимая информация.

Я изучал ее минут пять, задавая по ходу вопросы Твану, который отвечал с несколько напряженной вежливостью.

– Я не вижу записи о выплате Джамиль Майхак в размере триста тысяч солов.

– Такой выплаты не производилось. Я очень хорошо помню эту ситуацию. Несколько лет назад молодая женщина предъявила мне экстраординарный счет. Я сообщил ей, что таких денег в наличности нет, поскольку это сложно в бухгалтерском отношении и небезопасно вообще. Но я посоветовал ей два варианта действий на выбор: я могу предъявить этот чек в отделение Естественного Банка в Окнау на Флессерихе, дождаться оттуда очередного судна, которое и доставит указанную сумму в течение нескольких месяцев, либо она может сделать это лично, ибо счет дома Урд в Окнауском банке гораздо значительней, чем здесь. Еще я сказал ей, что второй путь, конечно же, гораздо быстрее, но зато требует больших расходов. После этого женщина ушла.

– Не говорила ли она чего-либо о своих дальнейших планах?

– Решительно ничего. Я почти уверен, что она отправилась в Окнау на первом же подходящем судне.

– И не оставила никакого письма? Записки?

– Нет.

Я прикусил губу и снова посмотрел на экран.

– Счет Азрубала здесь выглядит весьма скромно – всего каких-то восемь тысяч солов.

Тван полностью со мной согласился.

– В Окнау у него отдельный счет?

Тван подул в усы, выражая недовольство подобным вопросом.