Лампа разыскивает Алладина

Донцова Дарья

Однажды Зинаида Ивановна, классная руководительница, вызвала Нату к себе и сказала:

– Послушай, ты уже взрослая девочка и должна понять: у вас с Белкиной разное материальное положение. Ее папа большой ученый, а твой простой шофер.

– Ну и что? – удивилась Ната.

– Не следует напрягать родителей, – сурово заявила Зинаида Ивановна, – нехорошо заставлять их покупать все, что есть у Оли Белкиной. Конечно, мама с папой очень любят тебя и тратятся. Но, приобретая дочери-капризнице обновки, сами они остаются без

копейки. По-твоему, ты красиво себя ведешь?

– Вовсе не так дело обстоит, – сердито ответила Ната, – это Оля за мной обезьянничает.

Зинаида Ивановна посуровела окончательно.

– Думала, ты устыдишься и сделаешь правильные выводы, – сердито сказала она, – и что вышло? Пытаешься стоять на своем, причем лжешь.

Ната выслушала отповедь училки и решила: все, с нее хватит Белкиной. На следующий день девочка пересела на другую парту.

Оля бросилась к подруге:

– Что случилось?

– Ничего.

– Но ты перебралась на другую парту.

– Отсюда лучше видно доску.

– Да?

– Да!!!

– Ой, ты обиделась!

И тут Нату прорвало. Схватив подругу за шиворот, она затолкала ее в туалет и впервые высказала Белкиной свои претензии. Оля зарыдала.

– Прости, прости. Мне и правда хотелось иметь такие вещи, как у тебя.

– И дальше?

– Они на тебе здорово сидят, – рыдала Оля, – а я ужасно в своих платьях выгляжу. Ой, не надо ссориться! Я умру. У меня никого нет! Лишь одна ты на свете!

– Умойся, – мрачно велела Ната.

Белкина послушно наклонилась над раковиной, подставила сложенные ковшиком руки под струю и принялась, изредка всхлипывая, плескать на лицо водой. Нату пронзила острая жалость. Белкина-то не хотела никому причинить зла, Ольга, как всегда, не подумав над ситуацией, просто шла на поводу у своих желаний. Маленькая, глупая, несчастная, эгоистичная Белкина, Оля-Ляля-Леля, кому она нужна, кроме Наты. Дружить с Ольгой трудно, но и бросить ее невозможно.

Ната протянула подруге платок.

– Утрись.

– Ты больше не сердишься? – возликовала Белкина.

– Нет.

– Снова сядешь со мной?

– Да.

Оля, взвизгнув, бросилась к Нате на шею и стала покрывать ее поцелуями.

– Ой, спасибо, спасибо.

– Отстань, – еле вырвалась из цепких объятий Ната, – пошли, ща нам за опоздание влетит.

Девочки вошли в класс и моментально услышали замечание учителя:

– Белкина! Что за дела? Пол-урока прошло! Давай дневник!

– А почему я? – заныла Ольга. – Натка тоже опоздала! Вы ее не увидели, вон, за парту шмыгнула! Несправедливо получается!

– Красавина, клади тоже дневник на стол, – нахмурилась преподавательница.

Ната поняла: нет, Белкину не исправить. Она никогда не станет думать о других людях, в первую очередь ей в голову приходит мысль о себе, любимой. Если уж Нате уготовано судьбой общаться с Ольгой, то надо постараться свести встречи к минимуму.

Но как ограничить общение, находясь в одном классе?

По счастью, потом девушки поступили в разные институты и перестали видеться каждый день, пересекались от случая к случаю. Впрочем, Белкина частенько звонила Нате и постоянно жаловалась на окружающих. Несколько раз она пыталась выйти замуж, но терпела фиаско. Ната подозревала, что женихов Оля отбивала у своих одногруппниц и по этой причине никаких подруг в институте не завела. О том, что она единственный человек, общающийся с Белкиной, Ната поняла, когда та на свое двадцатилетие позвала ее отметить юбилей. Когда Ната переступила порог гостиной, она увидела большой стол с приборами на двенадцать персон.

– Я решила всю группу позвать, – пояснила Оля.

В результате за шикарно сервированным столом сидело четыре человека: Ната, Оля и ее родители. Однокурсники проигнорировали мероприятие.

Когда часы пробили одиннадцать и стало ясно, что гостей не будет, с Олей случилась истерика.

– Меня никто не любит, – кричала она, – почему?

– Успокойся, доченька, – бросилась к Ольге мама, – наоборот, тебя обожают, просто девочки… э… ну… заболели!

Но остановить поток слез Белкиной оказалось невозможно.

– Даже к ней, – стала она тыкать пальцем в Нату, – народу куча ходит. А чего у Натки хорошего? Жратва дрянная, квартира маленькая, музыки нет! У меня же все наоборот, и никого!

Ната только вздохнула, не в ее силах объяснить Белкиной, в чем кроется корень проблемы.

Потом у Оли умерла мама, и Белкина произнесла гениальную фразу, полностью характеризующую ее как личность:

– Вот! Скончалась! Просто беда! Кто же меня теперь будить по утрам станет!

Хорошо, что безоглядно любящая доченьку мамочка никогда не узнала об этой эпитафии.

Потом Ната настолько устала от эгоизма Оли, что перестала брать трубку, увидав на определителе номер подруги.

Но Белкина оказалась настойчива, спустя некоторое время она приехала к Нате и сказала:

– Дозвониться до тебя не могу.

– Я дома не бываю, работаю и учусь, – ответила Красавина.

– Ага, понятно. Что делаешь в субботу?

– Я занята, – быстро отозвалась Ната.

– Ой! Можешь отложить свое дело?

– Нет.

– Ну, пожалуйста!

– Что случилось?

– Папа дом продал.

– Какой? – удивилась Ната.

– Тот, что от бабушки остался, – пояснила Белкина, – он в городе Лапин находится, стоял закрытым.

– Зачем же я тебе понадобилась?

– Отец хочет кое-какие вещи забрать.

– И что?

– Ну там надо всякий хлам сложить, папа велит мне ехать, только одной не справиться, помоги, а?

– У меня иные планы на выходной, – попыталась отбиться Ната.

Но Оля не услышала слов подруги.

– Здорово! Значит, заедем за тобой в семь.