Ласковый Май
Шрифт:
— Ты опять пахнешь дождем... — не сводя с меня взгляд прошептал он. — Поздней осенью, сизым, холодным туманом. Запах горьких разочарований и мучительных сомнений. Я так сильно разочаровал тебя?
— Разве я думала о тебе? — босые ноги заледенели на камне холодного пола. Я зябко поежилась и попыталась заставить себя отступить.
Тщетно. Мое тело не слушалось, окаменело.
Ведун снова притягивал, околдовывал. Своим бархатным голосом. Полным нежности взглядом. Ощущением теплой, ласковой, мягкой силы. Запахом зелени, тихим шелестом молодых листьев,
— Разве о таком нужно думать? — легкое прикосновение теплыми пальцами к упрямо вздернутому подбородку, и колени мои подкосились. Ведун тут же бросил взгляд на пол и свирепо нахмурился, рыкнув: — Да ты босиком! Богиня, какой же я идиот!
Без лишних церемоний и разрешений вдруг подхватил меня на руки и решительно развернулся в сторону лестницы. Ого! Он может быть и таким. Неожиданный поворот.
— Мы еще не закончили здесь! — я пискнула, тут же зажмурившись.
— Камни по нам не соскучатся и не замерзнут, — Мей уже быстро шагал в сторону выхода.
В его руках я ощущала себя тем самым влюбленным подростком. Прижавшись ухом к широкой груди, с упоением слушала грохот сильного сердца. Ведун нес меня так легко, словно мы не были примерно одного роста, и так осторожно, как будто я была самой главной его драгоценностью…
У двери моей спальни он замер, потом аккуратно спустил меня с рук. А я… Нет, не я. Шарли не смогла отпустить его снова. Она не желала слушать мои очень правильные слова и сомнения. Взяла молча за руку ведуна и потащила за дверь.
— Иди ко мне, ученик ювелира. Я не хочу больше пахнуть своей поздней осенью.
Глава 9. Десерт.
Никогда не была моя скромная спальня супружеской.
Занимавшие всю мансарду “апартаменты молодых”, как шутливо ее называл покойный свёкор, как-то сразу же стали моими. И только моими. Нельзя сказать, что Ольфен остыл ко мне уже вскоре после нашей скромной свадьбы. Он всегда был таким, мало что изменилось. Мой муж неукоснительно поднимался сюда раз в неделю по четвергам, прилежно выполнял свои супружеские обязанности (скучные для обоих) и уходил к себе, вниз. Я вообще толком не знала, как это бывает, — иначе. До появления Мея. Никому ещё не удавалось заставить меня потеряться в омуте ощущений и чувств…
Безрадостно усмехнувшись, я отпустила горячую руку мужчины и подошла к высокому треугольному окну. Вид огней ночного города успокаивал.
Зачем я теперь вспоминала Ольфрена? Зачем вспоминала других? И возникавшее после суетных встреч с мужчинами чувство опустошения, глубокую, совершенно животную тоску женской сущности. Чувственный голод. Почему я цепляюсь за это? Пытаюсь схватиться за тонкую нить памяти о своем тусклом прошлом, как за некую определённость?
Всё это было еще до него. Невысокий мужчина с зелеными волосами перевернул мою жизнь.
Кто решил за меня, что при виде мужчины Шарлотта Моен не должна замирать в восхитительном предвкушении? Ждать чувственных
Ведун очень правильно задал вопрос. Кто всё-таки я такая?
Не знаю…
Словно подросток смущённая под его жаркими взглядами, я попыталась погасить зажёгшийся яркий светильник под потолком, но тут же была остановлена тихим:
— Хочу тебя видеть.
Приблизившись совершенно бесшумно, Мей встал совсем рядом. Горячий, живой, возбуждённый, красивый.
Музыка разгоряченного мужского дыхания за спиной. Разливающееся быстрой волной от макушки до пят напряжение. Аккуратное прикосновение пальцев к моим волосам и тяжелые тёмные локоны облегчённо сползли мне на плечи. Плотная ткань тёплого платья нехотя поддалась осторожным рукам ведуна. Он превосходно умел раздевать, уверенно находя все потайные крючки и застёжки. И это меня почему-то расстраивало, напоминая о том, кто такой мой возлюбленный. Мой ученик.
— Ты ведь знаешь, насколько красива? — чувственное прикосновение губ к коже за ухом и первая пуговка ворота платья тоже ему поддалась. Их оставалось всего лишь четыре. И я… я вдруг растеряла решимость.
— Откуда мне ведать? — поведя нервно плечами, я вздрогнула, отчего шелковая волна распущенных волос плавно скользнула на грудь.
Громкий выдох мне в шею и удивлённое:
— Зеркалам ты не доверяешь?
— Там нет ничего необычного…
— В самом деле? — его рука твёрдо легла мне на рёбра и тягучим движением Мей развернул меня в сторону зеркала на стене.
Увидя своё отражение, я едва устояла на ногах. Эта порочная, возбуждённая женщина не могла быть Шарлоттой Мойн. В расстёгнутом платье, раскрасневшаяся, простоволосая, в своём неприкрытом желании она была невероятно-прекрасна, великолепна, ошеломительна.
За её узкой спиной возвышался мужчина. Ведун, с его бархатной, искушающей силой. Силой желания, жизни, любви. Мной она ощущалась сейчас, как весеннее солнце, встающее над холодным туманом. Блистательный и совершенной, как древний языческий бог.
Его руки неспешно и бережно расстегивали моё платье. Его длинные волосы расплелись, они вились тугими кольцами и переплетались с моими. Ко мне всё тесней прижимался мужчина, во взгляде которого ярким светом горела… любовь? Мне хотелось бы видеть её, очень хотелось бы верить. Но так не бывает. Даже глупенькие и безнадёжно влюблённые в первого встречного девочки знают об этом.
— У тебя волосы точно под цвет моих глаз, — я прошептала, скрывая проснувшееся смущение.
Финальная пуговка платья вынырнула из петли. Под напором горячих ладоней мужчины тяжёлая ткань неохотно освобождала меня из тесного плена корсажа. Алебастровая кожа моего плеча на фоне тёмных и длинных волос выглядела по-настоящему дерзкой. Верх тугого полушария груди, стыдливо выглянувший над бюстье, зажёг во взгляде мужчины такой всплеск восторга, что я нечаянно рассмеялась.