Латая старые шрамы
Шрифт:
Однако, мне удалось удержать лицо.
– Нет, благословляю! – грубо передразнил мужчина.
Я же, наконец, отвела взгляд от его жутких шрамов и, повернувшись спиной, мило попросила:
– Вы не могли бы мне помочь? Пуговичка запуталась. Мне самой не справиться.
И принялась терпеливо ждать помощи.Сердце ухало у самого горла. А в жилах горел азарт. И внутри все скручивало не то от страха, не то от предвкушения. Его близость вызывала совершенно непонятные, противоречивые ощущения. Одна половина меня до отвращения, до тошноты боялась его прикосновения, другая же с нетерпением его ждала. Я не могла пошевелиться,
– Ну же, я не кусаюсь, - протянула издевательски и вполне естественно усмехнулась.
Ингирвайзер шумно выдохнул, отчего я поняла, что все это время он сидел, затаив дыхание, и коснулся плотной ткани. Затем принялся и так, и эдак крутить пуговичку. Пыхтел, вздыхал у меня за спиной, опаляя обнаженные участки кожи горячим дыханием. И пахло от него резко, по-мужски. И запах крови примешивался к его собственному.А потом раздался смутно знакомый звук, в котором я с запозданием признала скрежет стали, и мужчина одним быстрым движением срезал пуговицу с ткани.Я испуганно охнула. Отчего-то показалось, что одной пуговицей он не ограничится и вслед за ней распорет к пьяному шакалу мое платье.Но ничего подобного не произошло. Фрей со степенным видом вложил пуговку мне в ладонь и сухо извинился:
– Простите, иначе не вышло. Петлица не пострадала, так что достаточно пришить обратно головку.
А потом он сделал то, что совершенно выбило меня из колеи.Рейнар стянул концы выреза и начал одну за одной методично застегивать пуговицы.
– Что вы делаете? – кажется, мой голос сейчас больше походил на испуганный писк. И куда, спрашивается, подевалась вся бравада?
– Привожу вас в приличный вид. Я не желаю держать в доме шлюху!
– Я не шлюха! – попыталась возразить и повернуться к нему лицом.
Но Фрей не дал, грубо удержал меня на месте, продолжая застёгивать пуговицы.
– Да? – поддельно удивился мужчина. – А выглядите и ведете себя точь-в-точь как Ночная Фиалка!
– Да что вы вообще понимаете?! – Внутри все кипело от праведного гнева. И я вновь попыталась вывернуться из его рук. На этот раз получилось, и, воспользовавшись моментом, я молниеносно вскочила с подлокотника и зло уставилась в смеющиеся черные глаза.
– Можно подумать, вы в женщинах разбираетесь! И вообще, я буду вести себя так, как считаю нужным. И не смейте мне указывать! А попробуете еще раз обозвать меня Ночной Фиалкой… - Я опасно сощурила глаза, не отрывая взгляда от ухмыляющегося лица напротив.
– И что тогда? – словно бы невзначай поинтересовался мужчина.?
– Тогда я…я… - судорожно пыталась придумать хоть сколь пугающую месть, но идеи попросту не шли в голову, а потому пришлось закончить довольно размыто: - Уж поверьте, я придумаю, чем вам ответить.
– Причем, наверняка, это будет что-то в подобном стиле. Попросите подвязку вам поправить?
Он откровенно смеялся надо мной. А я-то еще была склонна считать его умным, сдержанным мужчиной. Как же я ошибалась…
– Прекратите!?
– крикнула с досады.
– Я всего лишь попросила о помощи. Не вижу в этом ничего зазорного!?
– Ну да, конечно. Вы попросту
Мужчина вальяжно откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
– В смысле? – не поняла, куда он клонит.
– В прямом. От меня вы не дождетесь ни денег, ни подарков, ни на что вы там еще рассчитывали. Помимо этого дома и скромного жалования у меня ничего нет. Так что вы не по адресу прилагаете усилия, дорогуша.
Я какое-то время переваривала услышанное, а когда до меня дошел весь смысл его фразы, щеки вспыхнули жаром, и я с трудом удержалась, чтобы не приложить к ним ладони.
– Вы считаете, что я… вас… Что я вас соблазнить хотела? Ради подарков?
– А что, разве не так? Или у вас найдется другое объяснения столь вызывающему поведению?
От такого заявления у меня окончательно отнялся дар речи. Я стояла, как вкопанная, и лишь часто моргала, с трудом пытаясь поверить в происходящее. Никогда я еще не чувствовала себя столь оскорбленной.Да как ему вообще такое в голову могло прийти?! Мало того, что шлюхой обозвал, так еще и корыстные намерения мне приписал. Это уже ни в какие рамки не лезет!
– Да вы в своем уме? Да вы себя в зеркало вообще видели?!
– в сердцах крикнула я и тут же испугано прикрыла рот ладонью.
Фрей скрипнул зубами, опасно сощурил глаза и обдал меня таким испепеляющим взглядом, что я мгновенно пожалела о том, что вообще посмела возразить. Все же про внешность было лишнее. Наверняка наступила на больную мозоль.
– Видел, - сквозь плотно стиснутые зубы выдавил мой телохранитель. Значит, и правда, задела за живое, пусть и сгоряча. Однако, не могу сказать, чтобы я испытывала угрызения совести по этому поводу. Злость всецело заслоняла чувство стыда.
– И иллюзий насчет своей внешности не питаю. Как и не вижу другого объяснения вашему поведению. Вы, женщины, все одинаковые. Вечно выбираете красавчиков, обходительных, галантных до приторности. Чтобы смотреть приятно. А если не красавчиков, так кого побогаче. Вам все подарки дорогие подавай. Шубы, украшения, алмазы. Или, скажете, я не прав?
– Не прав! – пылко возразила я. – Вы ничего обо мне не знаете. И я никогда не была с мужчиной ради подарков. А уж тем более за деньги. Меня вообще ваше благосостояние не интересует!
– Вот как? – Кажется, он ни на грамм не поверил. – Что, прям совсем?
– Совсем! Чтобы вы знали, лично я выбираю разных мужчин. И при этом не смотрю ни на внешность, ни на возраст, ни на опыт в постели. И уж тем более не сую свой нос в чужой кошелек.
– Так у вас богатый опыт… - издевательски протянул господин ингирвайзер и криво улыбнулся.
Не одобряет? Ну и плевать! Какое мне дело до его мнения, в конце концов.
– И что? Я красивая женщина. Видная.
– Я неосознанно выпрямилась и задрала вверх подбородок, глядя на него сверху вниз.
– Молодая и здоровая, между прочим. Не вам меня судить. И вообще, не вижу ничего плохого в том, чтобы постараться каждому подарить немного ласки и женского тепла.
– Ох, так вы у нас благодетельница. Пытаетесь осчастливить всех без разбору.
– Можно и так сказать, - не стала с ним спорить, хотя формулировка была мне не по душе.