Лавка ужасов
Шрифт:
Кажется, тебе, наконец, начало нравиться?
– А вот тебе вряд ли понравится то, что с тобой сейчас сделают, - с неожиданной властностью в голосе произнесла девочка. Ее и саму удивил тон, с каким она это сказала.
– Что?!
– взгляд отчима непроизвольно устремился к двери в коридор. Он-то подумал, конечно, что падчерица решилась заявить на него в милицию. Но стражей порядка в коридоре не было, и у насильника, который еще не знал, что следствие, суд, приговор, и даже тюремный «петушатник» - далеко не самое страшное, что может произойти с таким, как он, гора свалилась
Толстяк взвизгнул, словно поросенок, которого тяпнула за окорок злая шавка.
Маркиз развернул его к себе лицом. Теперь уже для Павла настало время дрожать.
– Кто… Что… - забормотал Танин отчим, глядя в холодные глаза своей смерти.
– Не может…
Сопротивляться он даже не пытался. Да и не смог бы - сил это творожистого тела хватало лишь на то, чтобы управляться с малолетней падчерицей.
– Может, - правая рука Маркиза приблизилась к его лицу. Раздался истошный визг.
Теперь если и поросенок - так уж поджариваемый заживо. Таня не видела, что делает Маркиз, но понимала - отчиму приходит конец.
Потом она увидела.
– За что?!
– Павел безвольно выл и трепыхался.
– Смотри, - произнес Маркиз, выпростав правую руку из-за грузного белого тела.
На костяные пальцы были нанизаны сочащиеся розовым соком глаза Павла. Татьяна была уверена - она знала - глаза сейчас смотрят на нее и… продолжают видеть.
– Вот за что, - атлант принялся в буквальном смысле слова разбирать человека на части, срывая с него пласты мяса и жира, выламывая кости и выдергивая кишки.
Девочка, раскрыв рот, наблюдала за происходящим. На что она ненавидела отчима, но при виде такого конца ей на миг даже стало жаль этого ничтожного человека.
Впрочем, как и остаток его жизни, это продолжалось недолго. Не прошло, должно быть, и минуты, а на полу посреди гостиной вместо мерзкого толстяка возникла куда более мерзкая, источавшая невероятное зловоние куча его останков.
«Что же теперь будет со мной?
– с запоздалым ужасом подумала Таня.
– Меня ждет Ад, и там наверняка уже приготовили что-нибудь наподобие. Только в Аду это будет длиться не минуту, а целую вечность».
– Ну что ж, - Маркиз натянул перчатки и, перешагнув через дымящееся месиво из плоти, костей и внутренностей, приблизился к ней.
– Здесь нам больше нечего делать. Идем.
– Постой. Я хочу спросить кое-что, - Таня начала думать, сумеет ли она убежать.
Да и можно ли вообще убежать от Ада?
– Спрашивай.
– Что меня ждет в Аду? Котел с кипящей смолой? Крюки и цепи? Вечное негасимое пламя?
Маркиз расхохотался.
– Это если бы он, - посланник Ада указал на то, что осталось от Павла, - попал туда, то познакомился бы со всем этим и со многими другими аксессуарами того же толка. А ты… ты будешь вместе с нами - жителями Ада - кататься на качелях сделанных из лиан и отдыхать на увитых плющом скамейках,
– Но ведь это же как раз то, о чем я всегда мечтала!
– радостно воскликнула девочка.
– Вот видишь, - улыбнулся Маркиз.
– В жизни бывают и удачные совпадения. Идем же, - он взял ее за руку. Обоих окутало серебристое сияние. Через мгновение они исчезли. Лишь бирюзовое платье осталось лежать на полу, в шаге от груды человеческих ошметков.
Это было громкое дело. Смерть респектабельного бизнесмена, исчезновение его малолетней приемной дочери… Впрочем, особо громким дело стало лишь из-за способа, которым лишили жизни Павла Ковалева. Складывалось впечатление, что его заставили проглотить противотанковую гранату, а после, потянув загодя привязанную к ней леску, выдернули чеку…
Основной версией было предположение о появлении в городе банды сатанистов. Такой вариант идеальным образом объяснял жуткую картину, которую являло собой место преступления. Да-да, безусловно, сатанисты. Кто, как не эти сумасшедшие изверги, мог сотворить подобное с живым человеком? Это они раскурочили его тело, воспользовавшись каким-то чудовищным тайным оружием. А дочку похитили для своих богомерзких ритуалов. Страшно даже подумать, что могут сотворить с ней в затхлых питерских катакомбах, помнящих еще первых строителей города…
Да, то была основная версия. Она таковой и осталась, ибо за минувшие с тех пор годы вялотекущее расследование не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту.
ИНТЕРЛЮДИЯ ЧЕТВЕРТАЯ
– Ну, как тебе такое?
– спросил Эйнари, закончив рассказ.
– Двойственное ощущение, - подумав, сказала девушка.
– С одной стороны, это страшно - то, что сделал Маркиз. А с другой - он все сделал правильно. Таких негодяев надо наказывать. Я бы встала с Маркизом плечом к плечу.
– Ты даже не усомнишься в существовании Ада?
– лукаво промолвил Тойвонен.
– Я усомнилась бы, если не одна фраза, - глядя ему в глаза, произнесла Ангелина.
– Шрамы воспоминаний… Наше с тобой общение как раз с нее и началось. Я ведь и раньше это слышала. А информация, полученная из двух, не связанных друг с другом источников, уже на семьдесят процентов может считаться достоверной.
– На журналиста учишься?
– Да. А как ты догадался? Не только журналисты умеют определять степень правдивости полученных сведений.
– Но только журналисты все время помнят главные критерии. Кстати, могу порекомендовать одно хорошее издание. Думаю, тебя там примут с распростертыми объятиями.
– Буду признательна. Слушай, выходит, тот парень в метро - ну, который первым спросил меня о шрамах - он тоже был одним из них? Из жителей Ада?
– Возможно, - пожал плечами Тойвонен.
– Или одним из знающих. Мне нужно увидеть его, чтобы сказать наверняка.
– Ну, это я вряд ли смогу устроить, - улыбнулась Ангелина. Она не стала спрашивать, кто такие знающие - должно быть, сама догадалась.
– Да и незачем, наверное.