Лебёдка аэронавта

Батчер Джим

– Взрослые должны были отложить яйца и сплести нити, - сказала Бриджит.
– Но... если для атаки остался только молодняк...?

Роул зарычал.

– Именно. Где же взрослые?

Сердце Фолли зашлось от паники.

– Ох, - выдохнула она, все ее инстинкты кричали о том, куда именно Враг направит свое смертоносное оружие.
– Мастер.

Глава 36

Шпиль

Альбион, хаббл Лэндинг, таверна "Черная Лошадь"

Было далеко за полночь, Гвен чувствовала себя отупевшей от усталости, а главный эфиромант Шпилеарха увлеченно возглавлял в баре очередную партию «Фермера Длинный Огурец», песню, в которой было столько возмутительных идей, о которых Гвен едва ли подозревала до этой ночи, с, казалось, бесконечным числом куплетов.

– Серьезно, Бенедикт, - пожаловалась она.
– Я понятия не имею, где ты мог выучить такую глупую и вредоносную ерунду.

 - ... и снова там спрятала его!
– спел Бенедикт, усмехаясь, прежде чем обратиться к кузине.
– У Истербрука, конечно.

– Грубиян. У тебя, надеюсь, закончились куплеты?

Бенедикт глотнул из кружки и назидательно изрёк:

– У пехотинцев на дирижабле, есть обычай, писать дополнительные куплеты к своим любимым песням во время дежурства. Только лучшие...

– Имеешь ввиду, самые непристойные, - вмешалась Гвен.

Бенедикт склонил голову в подтверждения.

– Только лучшие сохранились, но даже так после нескольких веков воздухоплавания...

Гвен изогнула бровь.

– Ты намекаешь, что они будут продолжать это всю ночь, не так ли?

– Гораздо дольше, если не устанут, - сказал Бенедикт. Он прищурился на веселого, разрумянившегося эфироманта.
– Однако, интересно, где их узнал Мастер Ферус.

– Я, конечно же, был пехотинцем!
– рявкнул Ферус. Затем он и несколько клиентов таверны проорали в унисон, - Semper fortitudo!

Гвен вздохнула.

– Fortitudo, мисс Ланкастер, - сказал Мастер Ферус и плюхнулся со стола на стул с изяществом (или, по крайней мере, пьяным безрассудством) гораздо более молодого человека.
– Старое, старое слово, даже по моим меркам. Вы знаете, что оно значит?

– Сила, - быстро сказала Гвен.
– Сила навсегда.

– Ага, но что за сила?
– спросил Ферус, перекрикивая рев очередного певца, затянувшего новый куплет.

В котором описывалось, как длинный огурец фермера провалился в грязную

дыру, но Гвен не хотела ничего знать об этом.

– Сэр?

– Существует множество, монжество видов силы. Фортитудо кое-что совершенно особенное.
– Он показал пальцем на бицепсы Бенедикта для демонстрации.
– Не такая грубая сила, совсем нет. Это означает нечто большее - внутреннюю силу, силу цели, нравственное мужество. Сила бороться, когда кажется, поражение неизбежно. Сила продолжать верить, когда кажется, что никто не знает или всем плевать.

Он крутанул свою кружку и посмотрел на Гвен.

– И сила жертвовать собой, когда жертва на благо других, даже если вместо себя можно предложить кого-то другого. Особенно тогда.

Гвен коротко улыбнулась.

– Как, эм...

– Поверхностно и бесцельно?
– быстро предположил мастер Ферус.

– Я собиралась сказать интересно, - укоризненно поправила Гвен.

– И это самое дипломатичное, что она может изобразить, - заметил Бенедикт.

Гвен пнула своего кузена под столом.

– Мастер Ферус, уже поздно.

– Действительно, - сказал эфиромант и прикрыл зевок одной рукой.
– Возможно, пора рассмотреть вопрос о прекращении нашего расследования, пока мы не узнаем новостей от наших полевых агентов.

– Имеете в виду кота?
– спросила Гвен.

– Совершенно верно.
– Мастер Ферус внезапно всмотрелся в Бенедикта.
– Послушайте, мой мальчик. Вас что-то заинтересовало?

Кошачьи глаза Бенедикта были сосредоточены дальнем конце бара, где хозяин таверны тихо переговаривался с полным решимости, вновь прибывшим мужчиной. Этот тип был довольно крупным и плотным человеком в зеленых авиационных крагах и кителе, отделанном густым серо-коричневым мехом какого-то существа с поверхности, заставляя его и без того массивные плечи выглядеть не-человечески широкими. На обшлагах были две широких нашивки командира дирижабля. Его квадратное лицо покраснело и разрумянилось, он ударил кулаком по барной стойке так сильно, что было слышно даже сквозь хор певцов.

– Что!?

Огромная рука метнулась через стойку и схватила хозяина гостиницы за ворот.

Возмущенный трактирщик бросил на их столик нервный взгляд и что-то тихо сказал здоровенному аэронавту.

– Ага, - сказал Бенедикт.
– Теперь я понимаю, почему наш хозяин так неохотно сдавал нам комнаты. Он уже пообещал кое-кому другому.

– Это не форма Флота, - заметила Гвен.

– Нет, - сказал Бенедикт.
– Это вообще не форма. Он, определенно, капитан частного судна.