Лед Апокалипсиса 3
Шрифт:
Когда народ стал пить, я отступил назад.
— Ты как, Саныч? — чуть оттянул меня в сторону Иваныч. — Держишься?
— Держусь, Иваныч.
— Ты не наломаешь дров? Не угробишь себя?
— Как это ни странно, я крепко цепляюсь за жизнь.
— Ладно, твоя поездка на море имеет много причин, — многозначительно сказал Иваныч, — дай народу всё переварить, а через неделю-другую проявятся первые желающие. На днях будут первые списки. Потом кто-то откажется или решится. Короче, видно будет.
— А лично ты?
— Моя семья
Он хлопнул меня по плечу.
С бутылкой в рюкзаке я проскользнул в Зал Искателя и переоделся в комбез для рейда.
Взял всё необходимое и уверенно прошёл шлюз, буркнув дежурному, которому в порядке исключения позволили на рабочем месте выпить двести грамм самогона, что пошёл проверять свой вездеход.
Чтобы доехать до Дома Сектантов мне потребовалось пять с половиной часов, то есть очень мало. Правда и двигал я туда напрямую. Там теперь был Кипп, который в праздновании Нового года участия не принимал. Когда я вызвал его по рации, он ответил недовольным голосом, что собирался спать.
…
На месте раскопа, то есть места, откуда можно попасть вниз, было сооружено нагромождение листов металла, криво-косо покрашенного в белый цвет, стянутых саморезами и снабжённых пластиковой балконной дверью.
— Открывай, сова, медведь пришёл! — я постучался в двери и Кипп действительно открыл.
— Давай выпьем за Новый год!
— Я не особенный любитель алкоголя, — неопределённо ответил он.
Кипп был одет в белый балахон с нарисованным на всю грудь Иисусом, который возносился к небесам в ядовито-оранжевых лучах солнца. Ежу понятно, это местный трофей.
— Ладно, отставим пока шампанское, только его надо положить в сухое прохладное место.
— Сейчас любое место сухое и прохладное.
— Надо, чтобы не минус, а то замёрзнет, лопнет.
— Тогда на кухню.
Это была всё та же кухня, где я когда-то спал, пока болел и приходил в себя после бешеных скачек. Но Кипп всё менял под себя. Тут была современная встроенная кухня, которой раньше не было, собранная его руками — столешница, раковина, плита, объединённая с печкой.
Утеплитель не виден, но помещение тёплое. Есть вытяжка, бойлер и душевая кабинка в углу. Широкий диван, стол, два телевизора и висящее на стене радио. Все максимально удобно, красиво и при этом аскетично.
— Ты задался целью выживать в комфорте? — спросил я в некотором удивлении.
— У меня была возможность сделать всё хорошо, так, как я считаю нужным. Инструменты, материалы. Мне будет жаль превратить это всё в общежитие, даже на пару дней.
— Ты не гони лошадей, может и не придётся. Дом Сектантов не на берегу реки. В идеале выставить технику на готовность, погрузить людьми и тронутся и всё в одном месте.
— Проложить дорогу к реке?
— Не то. Давай попьём чай или шампанское и поищем место, более подводящее под стартовый лагерь.
—
— Поэтому тебя и хочу задействовать. А ещё, потому что ты ранним утром первого января трезвый и ничем не занят.
— Первое января просто цифра, отметка полёта планеты вокруг своей орбиты.
— Ой, не нуди, Кипп. Даже я такой херни не несу.
— Странник, ты и сам трезвый и грустный.
— Я не грустный, а серьёзный. Так что, будет чай?
— Кофе. У меня много кофе в зёрнах. Сейчас сварю.
Он включил на одном из телевизоров ролик Бэдкамедиана, где тот матерился по поводу фильма «Полицейский с Рублёвки». Это было по-своему мило, что люди переживали из-за подобной херни.
Видимо, что есть, то Кипп и смотрит.
— А Проводник к тебе наведывался? Это границы его ореола обитания?
— Нет, вероятно, мы с моими дохлыми сектантами севернее. А что?
— Думаю, встретим мы его или нет. Ладно, давай пить кофе. А потом поищем.
— Другое место под базу? Я поддерживаю.
— Это радует, — я развернул планшет с навигатором. — Вот наша безымянная река. И вот этот сектор в десяти километрах отсюда лучший с точки зрения логистики для оборудования стартового лагеря. Надо прошерстить этот бережочек.
— Сейчас, первого января?
— Нет, блин, завтра.
— Странный ты, Странник.
— Это не ответ.
Он достал механическую кофемолку, с неторопливостью буддистского монаха насыпал зёрна из жестяного коробка, перемолол, достал турку, насыпал туда тёмно-бурый порошок, поставил на металлическую поверхность каменной печи.
— Нет проблем, давай покатаемся.
— Вот и ладненько.
Достаточно бодро испив этот самый кофе, причём я пил, а всё больше Кипп одевался, мы вышли на поверхность и полезли в мой вездеход.
Своим прошлым хозяевам он счастья не принёс. А вот меня радовал. Сейчас мы топили, прямо-таки на крейсерской скорости, к зоне поиска.
Для начала мы достаточно быстро доехали до извилистой белой поверхности реки, откуда ветер на некоторых участках сдул снег и обнажил тёмный лёд.
На сам лёд не выезжали, потому что это участок низменный, обзор оттуда минимальный, катились по берегу.
— А чего там искать? — Кипп через пятнадцать минут путешествия ткнул пальцем в горизонт впереди. — Вот оно.
— Быстро ты делаешь выводы, что другое место лучше Дома Сектантов. Просто по силуэту.
Кипп не стал это комментировать, а мы просто катились вперёд вдоль реки к очертаниям торчащей из снега серой кирпичной пятиэтажки. Ну, то есть это я предполагал, что она — пятиэтажка, визуально из снега торчало только два с половиной этажа.
Других построек видно не было, хотя рядом была ещё и торчащее в небо кирпичная труба.
Ну да, формально — до реки метров двести, правда между ними изломанные деревья вперемежку со льдом, остатки лесопосадки. Но между ними можно прочистить проход.