Леди и некромант. Тени прошлого

Лесина Екатерина

– Лежит.

Какой-то нелепый разговор.

– Зачем он там?

Верховный судья потупился.

Альер отвернулся.

А меня разобрало любопытство.

– Хороша тень, коль на чужой плетень, - проворчал Грен, забирая камень из рук. Взвесил его на ладони. Постучал. Хмыкнул.
– Бабка моя сказывала, что имперцы жуть до чего суеверные были...

Альер исчез.

Аррвант, нарезавший грибы, замер, кажется, прислушиваясь к нашей беседе. Брат его чистил картофель сосредоточенно, срезая тончайшую, с папиросную бумагу толщиной, кожуру.

Не знаю, какие из них телохранители будут, но, кажется, эти двое просто-таки рождены для кухонных работ.

– ...и если хотели чего-то крепко спрятать, то клали камень из гробницы предков, - завершил Грен.
– Вроде как оставляли их приглядывать за кладом.

– И скажите, что мы были не правы, - заметил Верховный судья.
– Мы уважаем наших предков, их опыт и знания...

Камень я отложила.

Предки предками, верю, что здесь они - не только вереница портретов, но и ряд личностей, способных явиться по душу твою в самый неподходящий момент.

...в сундуке нашлась еще с дюжину артефактов, каждый из которых был уникален. И подозреваю, что о возвращении их в мир живых нам стоит помалкивать.

Око Богини, способное исцелить разум и душу...

...и зеркало Марвы, вытягивающая тайные страхи...

Браслеты истины, лишающие способности говорить неправду, и целый моток нити Аррунда, способной срастить любую плоть...

...если уже сейчас за нами охотятся, то и подумать боюсь, что начнется, узнай кто-то о подобных сокровищах.

Я взяла Око, которое и вправду было глазом из белого камня, но исполненным столь умело, что глаз этот казался живым. Кажется, я знаю, кому он нужен. И если в моем праве распоряжаться всем этим добром, то... надеюсь, и вправду поможет.

Оставалась шкатулка.

Я провела пальцами по краю.

Дерево гладкое.

Теплое.

Металл холодный.

Чеканный дракон распахнул кружевные крылья. Он изящен и в то же время грозен. Змеиная шея. Узкое тело на кривоватых лапах. Дракон привстает, будто собирается оттолкнуться и взлететь.

– Вам не стоит волноваться, - Верховный судья оценил мою медлительность по-своему.
– Он знает, что вы в своем праве.

Все, похоже, знают. Кроме меня.

Но я провела пальцем по хребту, украшенному шипами из слоновой кости, и дракон совершенно по-кошачьи потянулся. Надо же, живой. Удивление было вялым. Слишком много всего со мной случилось, чтобы и вправду удивляться этакой малости.

И я открыла шкатулку.

Тиара.

Легкая такая... хрупкая... будто изо льда создана. Металл полупрозрачный, и в нем застыли капли драгоценных камней. Изящные линии, переплетения сложные, но узор мнится узнаваемым...

– Да чтоб мне провалиться, - выругался Грен.

А Верховный судья согнулся и произнес:

– Вы должны примерить ее...

...тиара оказалась впору.

Малая.

Императорская.

Та самая, исчезнувшая в первые дни войны, а может, того и раньше... она была невесомой, и все-таки я чувствовала невероятную тяжесть этого украшения.

Еще подумалось, что бабушка была бы довольна: ей всегда хотелось стать королевой.

***

...снова подземелье.

Склеп.

Молчаливые стражи, которые пропускают ее беспрепятственно. И она идет. Спешит к тому, кто завладел ее сердцем, разумом и душой.

Он молчалив.

И спокоен.

Он уверен в собственной власти, а потому бывает добр. Он позволяет Орисс касаться совершенного своего тела. И целует ее руки, перебирает тонкие пальцы, а ее сердце сжимается в сладком предвкушении. Даже когда он причиняет боль - а боль она и во сне способна ощутить, что делает сны лишь живее - Орисс благодарна ему.

– Хорошая девочка, - он сегодня в хорошем настроении и потому целует раскрытую ладонь.
– Умная девочка... что ты мне принесла?

Себя.

Пара капель крови, которые он слизывает с пальцев и урчит. А еще новости... он так долго спал, что совсем потерялся в этом новом мире. И ей безумно нравится думать, что она тоже нужна ему.

Жизненно необходима.

А потому Орисс позволяет себе промедлить, за что и получает наказание. Жесткие пальцы его стискивают руку Орисс, сильно и еще сильней, а затем медленно выкручивают.

– Прости, - шепчет она, но он безразличен к шепоту. И боль, накатывая волнами, заставляет говорить.

...об отце, который из шкуры вон лезет, пытаясь договориться с шиммерийцами. О самих шиммерийцах, прибывших утром.

Орисс смотрела.

Не только она. Весь двор собрался взглянуть на ту, которую шиммерийцы надеялись сделать Императрицей. Обычная девица. По-пустынному коротконога и толстовата. Смуглая ее кожа блестела, натертая маслом. И шелка развевались, позволяя оценить гладкое какое-то тело.

– Шиммерийки горячи в постели, - произнес он.

И сердце Орисс задохнулось от ревности.

А он понял и рассмеялся.

– Хорошая девочка. Злая. Так и быть, я позволю тебе вырвать ее сердце...

И это обещание звучит музыкой.

У девки плоское лицо, ее подведенные сурьмой глаза кажутся неприятно огромными. Золотые косы ниспадают до колен. А уж настоящего золота на ней столько, что странно, как девка ходить способна.

...ее сопровождает кормилица и карла, которая пробует всю еду. И ладно бы пробовала, есть яды, которые убивают медленно, так она еще и силой наделена, а потому способна распознать отраву.

И не только ее.

Двое кровных братьев за телохранителей... эти никого к сестрице не подпустят и даже на Императора смотрят косо, хотя он был добр к невесте. Усадил ее на подушки рядом с троном и о чем-то разговаривал.

С ней!

А Орисс осталась в тени... она надела зеленое платье, в цвет его дома.

И крохотную тиару, Императором подаренную. Тогда за этим подарком виделось обещание, а теперь... о, лишь немалая выдержка помешала содрать эту тиару и швырнуть в лицо обидчику.