Леди полночь
Шрифт:
Он открыл плечом чердачную дверь. На мгновение заморгав от резкого перехода из света в полумрак, он подумал, что комната была пуста. Что его дядя ушел, или был внизу, как он иногда делал в нечетные часы.
– Эндрю?- голос шел от пола. Там был дядя Артур, сгорбившийся, его спина прижата к огромному столу. Казалось, он сидит в луже чего-то темного. У Джулиана заняло лишь мгновение понять, что это была кровь – кровь в тусклом свете, липкие лужицы были повсюду, засыхающие на
– Эндрю, - сказал он приглушенным голосом, медленно поворачивая голову к Джулиану.
– Прости меня. Мне пришлось сделать это. У меня было слишком много мыслей. Снов. Их голоса приходят ко мне через кровь. Я проливаю кровь и перестаю слышать их…
– Чьи голоса?- к Джулиану вернулась способность говорить.
– Ангелов с Небес, - сказал Артур.
– И демонов из морских глубин.
Он надавил подушечкой пальца на кончик ножа и уставился на крошечную каплю крови, моментально выступившую на его бледной коже.
Но Джулиан едва слышал его. Он думал о Конклаве и Законе., если кто-то начинал слышать голоса, говорившие лишь с ним одним и которые больше никто не мог слышать, если кто-то видел вещи, которые больше никто не мог видеть, они называли это «безумием».
И таким людям точно не позволяли управлять Институтом.
Оказалось, быть не любимыми не самый ужасный удел для детей Блэкторнов, с которым им пришлось столкнуться за свою не слишком-то длинною жизнь.
Глава 20
Давным-давно
Официальная столовая в Институте редко использовалась - обычно семья ела на кухне, за исключением редких случаев, когда дядя Артур был с ними. Комната была увешена портретами Блэкторнов, привезенными из Англии, их имена были запечатлены под изображениями. Руперт. Джон. Тристан. Аделаида. Джесси. Татьяна. Они пристально и безучастно смотрели вниз на длинный дубовый стол, окруженный стульями с высокими спинками.
Марк устроился на столе, рассматривая стены вокруг.
– Мне они нравятся, - сказал он.
– Портреты, я имею в виду.
– Они кажутся тебе дружелюбными?
– Эмма прислонялась к дверному проему. Дверь была сломана и частично открыта, и через нее она могла видеть холл и Джулиана, разговаривающего с братьями и сестрами.
Ливви взяла свою саблю, с которой она выглядела разъяренной. У Тая, находившегося рядом с ней, было чистое лицо и занятые распутыванием и запутыванием веревки руки.
–
– Будем надеяться, он устанет и выбьется из сил. Обычно, он может спать даже во время войны. Я имею в виду...
– Это не было войной, - поправил Джулиан.
– Хотя, было несколько плохих моментов до того, как Малкольм появился.
– Джулиан звонил Малкольму, да?
– заметила Эмма, вернувшись в столовую.
– Даже при том, что ты был здесь, Малкольм не знал, что ты вернулся?
– Он знал, - сказал Марк, и Эмма была поражена тем, насколько по-человечески звучал его голос. Человечности ему придавало так же то, что он был в джинсах и свитере, и небрежно сидел на столе.
– Там было триста Последователей, окруживших место, и мы не могли позвать Конклав.
– Он, возможно, попросил бы тебя спрятаться, - отметила Эмма. На ее куртке была грязь, смешанная с кровью. Она бросила ее на спинку соседнего стула.
– Конклав так и сделал, - проговорил Марк.
– Я отказался.
– Что? Почему ты сделал это?
Марк ничего не сказал, только посмотрел на нее.
– Твоя рука, - сказал он.
– Она кровоточит.
Эмма посмотрела вниз. Он был прав: рана задела сосуды.
– Ничего страшного.
Он потянулся, чтобы взять ее руку в свою, и пристально вгляделся в кровь.
– Я могу нанести тебе Иратце, - сказал он.
– Просто, если я не хочу видеть руны у себя на коже, не значит, что я не могу рисовать их на других.
Эмма отдернула руку.
– Не волнуйся об этом, - попросила она, вернувшись к рассматриванию лестничной площадки.
– Как насчет следующего раза?
– спросил Тай.
– Нам необходимо вызывать Конклав. Мы не можем справляться с этим самостоятельно или ожидать, что Малкольм всегда будет рядом.
– Конклав не может знать, - сказал Джулиан.
– Джулс, - одернула Ливви.
– Я имею в виду, все мы понимаем это, но неужели нет другого варианта; я думаю, Конклав уже должен был понять, что Марк - наш брат...
– Я позабочусь об этом, - сказал Джулиан.
– Что, если они вернутся?
– пропищала Дрю тоненьким голоском.
– Ты доверяешь мне?
– спросил Джулиан мягко. Она кивнула.
– Тогда не волнуйся об этом. Они не вернутся.
– Эмма выдохнула, как только Джулиан отправил детей наверх. Он стоял, наблюдая, как они уходят, а затем вернулся к столовой. Эмма отошла далеко от двери и села на один из стульев с высокими спинками, когда Джулиан вошел в комнату.
Люстра из ведьминого огня ярко сверкнула: неумолимо резкий белый свет разлился по комнате. Джулиан закрыл дверь позади него и прислонился к ней. Его сине-зеленые глаза сверкали на фоне бледного лица. Когда он поднял руку, чтобы убрать волосы со лба, Эмма увидела, что его пальцы кровоточили в местах, где он сгрыз ногти вплоть до гипонихия.