Ледовая армия
Шрифт:
***
Нет.
Именно таким оказался ответ на этот вопрос. Но четкость он обрел чуть позже.
Когда «ИзоЛьда» обогнула пустой Ластен-Онг и закрыла простреливаемую зону своим корпусом, мы окружили корабль Цитадели. Резаками вскрыли двери. Меня тошнило, беспрестанно тошнило. Пустыня страдала, ей тянули жилы, она слабела. Зудела каждая мышца в теле и дрожали кости. Голова кружилась от слабости.
Привалившись спиной к подрагивающей броне фрета, я блуждал в дымке отвращения, борясь с желанием бежать
— Лекаря! Лекаря! — крикнул вдали человек. Он выбрался из недр ледохода Братства. — Сюда его! Сюда!
Я не мог пошевелиться. К тошноте прицепилась слабая надежда. Пошатнувшись, я излил на лед рвоту, блевал с радостной улыбкой.
— Эд, что с тобой, что с тобой? — оказался рядом Фарри. — Ты ранен?
Накатило тепло, покой. Я бы прожил остаток лет, выделенных мне судьбой, стоя вот так, на коленях.
Мимо пробежал Лагерт, наш лекарь. С ним рядом пыхтел солдат, один из тех, которыевзламывали двери в корабль Братства. Над Пустыней висел рокот двигателей «ИзоЛьды» и скрип антенны с ледохода Цитадели. Кого-то выволокли на снег, долго били, пока широкоплечий Жерар не разогнал озверевших подручных.
В забитых слабостью ушах ворочались вопросы Фарри. Я непонимающе нашел его взгляд, глаза норовили съехаться в кучу.
— Закройся. Закройся!
Меня снова вырвало, спазм выжимал желудок. Уперевшись в снег руками, я понял, что он имеет в виду, и захлопнулся. Перестал слушать мир.
На лед вышла почти вся команда. Я почти пришел в себя, когда понял, что из корабля Братства выносят людей. Кое-кто шел сам, замотанный в чужое тряпье и едва переставляя ноги.
— Эд. Ты как? — достучался наконец до меня Фарри.
— Лучше.
— Сиди здесь, я должен идти, — он отошел на пару шагов, с сомнением остановился.
— Иди, — выдохнул я. Потом же набрался сил и поспешил следом.
В брюхе трехпалубного ледохода нашлось почти семьсот человек. Их держали в многоярусных металлических клетках обездвиженными, распластанными. Перед глазами лишь дно следующей темницы. Голову не поднять. Не повернуться на бок.
И железо клеток…
— Железо дрожало, — сказал потом Киван Заррини, пепельноволосый солдат без уха. — Я рукой коснулся и кости зачесались! Ледовое говно, там все гудело от их воя. Уууууууууууууу, — попытался он передать слабый стон сотен людей. — Думал, голова к демонам раздуется и расколется от этого.
Одного фанатика все же удалось взять живым. Оставшиеся покончили с собой, до этого успев уничтожить все, что могло раскрыть тайны Цитадели. К ним шла смерть, но все, что делали слуги Технобога, это разрушали дары своего господина, чтобы те не достались нам, дикарям.
На второй палубе нашлась комната, в которой стояла огромная ванна, наполненная чем-то вязким. В слизи виднелись бледные тела тех жителей Ластен-Онга, кому повезло меньше. Из студня торчали объединенные проводами штыри. Один общий провод вел к разгромленному Братством баку, жидкость из которого проела пол.
Воняло там ужасно.
Когда Клинки ворвались
Фанатик на допросе лишь хихикал. Захлебывался кровью, вонял сожженными жилами, но хихикал.
«Смена парадигмы,» — думал про себя я. «Смена парадигмы».
Невозмутимый Жерар несколько раз бил кулаком в стену, оторвавшись от неторопливой пытки слуги Технобога. Возвращался, доставал новые инструменты, вливал новые жидкости, но пленник только смеялся.
Лишь незадолго до смерти фанатик пробулькал:
— Мы все… Служим… Чтобы остановить… мертвеца на щите… Вы тоже…
Так что да, убить служителя Цитадели для меня теперь не считалось чем-то зазорным. Фарри просто понял это немного раньше.
— Мы не можем оставить их здесь, — сказал мой друг, первым нарушив долгое молчание.
Монокль согласно кивнул. Жерар методично вытирал инструменты. Пальцы его дрожали. С разбитых костяшек капала кровь.
— Я не понимаю, зачем они это делают? Зачем им были нужны эти люди?
— Может быть топливо, капитан? — вдруг произнес Жерар. — Очень похоже на топливо. Или на что-то близкое. Но, джентльмены, какой же скотиной надо быть, чтобы так использовать людей? Чтобы просто додуматься так их использовать? Я… У меня…
Он осекся, выпрямился, зазвенел железом, укладывая чудовищные орудия в саквояж. Мастер заплечных дел сокрушался о человеческой жестокости.
— Семьсот человек. Только молодые, крепкие. Все, кто постарше, оказались на столбах. Детей и женщин вывезли. Что происходит с этим миром, Жерар? — в сердцах выпалил Монокль. — Что с ним происходит?
— Не знаю, капитан. И если позволите обратить внимание — мне все это очень не по душе.
— Это семьсот мужчин, способных держать оружие, — сказал Фарри.
— Светлый Бог… Фарриан!
— Семьсот мужчин, желающих держать оружие.
Я понял, куда клонит мой друг. Изумленно воззрился на него. Предложение бывшего воришки показалось мне диким.
— Мы не прокормим их, мальчик! Половина из них так слабы, что не могут стоять на ногах. Остановись, — словно согласился со мною капитан.
Фарри встал, заметался по допросной комнате, взбудораженный идеей.
— Мы немного задержимся. Немного. А потом… Это ведь только начало. Когда мы вернемся, то сможем…
— Фарри, все Братство охотится за нами!
— Малыш прав, капитан. Простите, джентльмены, но… Мы не можем так просто это оставить.
— Жерар!
— Простите, — поник здоровяк. Щелкнул саквояжем. Поджал губы. — Простите…
— Это знак, капитан, — остановился Фарри. Ткнул пальцем в труп фанатика, — пока мы будем бегать по Пустыне, вот эти вот сгноят тысячи. Куда мы вернемся, капитан? В ангарах Ластен-Онга есть ледоходы. Мы можем взять их с собой. У нас будут люди для них, команды! Братство придет, не сомневаюсь. И мы его встретим.