Легенда о Вращающемся Замке
Шрифт:
"Я смогу, - говорила себе Кэран.
– Я справлюсь. Я - Повелительница чар. Я последняя из Кэйвенов. Катриона Кэйвен выстояла и победила, когда весь мир обратился против нее и готов был сойти с ума. Я не слабей, чем она. Я выстою".
Древние силы должны были быть наконец освобождены - это то, что Кэран понимала со всей ясностью. Безбрежное могущество, ключи от которого до сих пор хранились в основаниях Эринландского королевства, не должно было оставаться забытым. Семь столетий назад, отказавшись от магии и древних знаний, человечество двинулось по неверному пути. Расплатой за эту ошибку оказались семь сотен лет нескончаемых войн, всеобщего невежества,
Тогда, перед Войной Пламени, маги верили, что смогут оживить машины Древних и создать новый, лучший мир. Катриона Кэйвен положила жизнь на алтарь этой веры. Однако, столкнувшись с расколом в своих рядах, чародеи испугались и отступили. Пришло время идти дальше. Уже без всякого страха. Без колебаний и сомнений.
Кэран пыталась ощутить поблизости присутствие рыжего мальчишки, внезапно оказавшегося наследником Карданов, и никак не могла этого сделать. Назойливого юнца явно не было в Таэрверне. Не было нигде поблизости. Должно быть, все еще находится на востоке. Нельзя было допустить, чтобы потомок Карданов благополучно оттуда вернулся и сумел передать защитный амулет Фэринтайну. Чародейка изо всех сил обостряла восприятие, надеясь вовремя ощутить, не проворонить приближение своего врага. Однако удача подвела Кэран и здесь.
В ту ночь тонкое пространство на многие мили вокруг сотряслось вдруг от магии - неуклюжей, неумелой, смехотворно неловкой, но удивительно страстной и мощной. Эта магия творилась в стенах Таэрверна, и эхо ее расходилось во все стороны подобно кругам на воде.
Около полуночи пошел снег - а утром он усилился, переходя в настоящую бурю. То была первая снежная буря наступающей зимы, неумолимая и яростная. Эдвард Фэринтайн оказался наделен поистине могучим чародейским даром. Не будучи толком обучен даже самым общим основам магической науки, оставаясь по сути своей дикарем и невеждой, он сумел воззвать к изначальным стихиям и получить от них ответ.
Буря обрушилась, завывая ветрами, низвергая с небес косую снежную стену - и вместе с этой метелью явился наконец наследник Карданов. Кэран сразу ощутила его присутствие - подобное сверкающему росчерку стали, яростно блеснувшей в обступившей чародейку со всех сторон темноте. Мальчишка привел с собой армию, на подмогу защитникам столицы. Грянула битва. Кэран стояла на склоне холма и смотрела, как сшибаются лоб в лоб полки, как преломляются копья, разлетаются щиты и обагряются кровью мечи. Чувство собственного бессилия тугим комком застыло у нее в груди. Все перемешалось и спуталось, мир пришел в движение, и Кэран не могла даже понять, как различить в этом хаосе свою цель. Внизу кричали, сражались и умирали тысячи смертных, и найти среди них всех горячую нить одной-единственной искомой человеческой жизни оказалось попросту невозможно.
Потом, когда битва угасла, чародейка все же смогла вновь почувствовать присутствие Кардана. Горячая алая точка, неспокойная, тревожная - а рядом с ней ровный, спокойно льющийся серебряный свет. Этот свет был хорошо знаком волшебнице, памятен по встрече в Каэр Сейнте. Этот свет породил сегодняшний шторм. Эдвард Фэринтайн,
А это, несомненно, значило, что Кэран все-таки проиграла. Король Эринланда получил защитный амулет. Магией с ним теперь было уже не совладать. По крайней мере, не той куцей, обрывочной магией, которой владела наследница Кэйвенов.
Тем не менее, нужно было попытаться сделать хоть что-то. Кэран не могла позволить себе безвольно опустить руки и остаться в бездействии. Сдаваться было ни в коем случае нельзя. Нельзя было предавать семейное имя и память. Чародейка понимала, что она обязана совершить последнюю, пусть и бесплодную попытку придти все же на помощь одичавшему, выродившемуся миру.
Кэран Кэйвен сбросила маскировочные чары, как сбрасывают ненужный более плащ. Обнажила оружие. Фамильный меч своего дома и оставшийся от былых лет кинжал. С детства ее обучали владеть оружием. Настала пора пустить это умение в ход.
Она шла по ратному полю, не таясь. Спокойно переступала через трупы, почти не вглядываясь в лица. Это было совсем как тогда, полгода назад, у реки Твейн - и все же немного по-другому. "Я, наверно, иду на смерть, - отстраненно подумала Кэран.
– Пусть так. Все лучше, чем прозябать в темноте".
Эдвард Фэринтайн стоял, окруженный своими воинами, товарищами и вассалами. Как бы хорошо молодая чародейка не владела мечом, она понимала, что с такой толпой ей ни за что не справиться.
Кэран ощущала присутствие древнего артефакта - подобное каменной стене, вдруг выросшей в ее восприятии. Она, на что-то все же бездумно надеясь, попробовала сплести атакующие чары - чтобы сбить с ног, как тогда в Каэр Сейнте, своих противников. Едва оформленное заклятие наткнулось на незримую стену и бессильно рассыпалось. Видимо, игрушка Древних оберегала от враждебного колдовства всех, кто находился поблизости от нее.
"Это конец", - подумала Кэран.
Тем не менее, нужно было сохранить гордость. Не пристало последней волшебнице этого умирающего мира скулить и лебезить перед лицом врага. Кэран подняла оружие. Тень и свет, покорные ее воле, заструились по хорошо заточенной стали. "Что ж. Хоть какая-то магия мне еще доступна".
Пустые, пафосные слова сорвались с губ:
– Я обещала, что я вернусь. И вот я здесь. Можете считать меня своей персональной смертью.
Кэран самой сделалось смешно от этих слов.
Эдвард Фэринтайн повесил на грудь оберег, добытый для него в Серебряных Лесах иберленским принцем. Сказал, обращаясь к своим спутникам:
– Спасибо вам за вашу помощь, друзья. Но в то, что произойдет здесь сейчас, я попрошу вас не вмешиваться. Как бы сильно вам не захотелось вмешаться. Этот бой - только мой.
Кэран усмехнулась, легким танцующим шагом двинувшись ему навстречу. Взмахнула, прочертив в воздухе косую линию, клинком. На острие меча упала сорвавшаяся с хмурого неба снежинка.
– Вы полны рыцарского благородства, герцог, - сказала чародейка.
– Только не надейтесь. Оно нисколечки вам не поможет.
Эдвард Фэринтайн стоял и смотрел на нее. Смотрел неподвижно, будто зачарованный.
– Мне интересна одна вещь, сударыня, - сказал он негромко.
– Я прошу ответа на один-единственный простой вопрос, прежде чем мы сразимся. Зачем вы делаете то, что вы делаете? Все эти заговоры, интриги, чернокнижные ритуалы, убийства. Для чего они нужны? Я не сделал вам ровным счетом ничего плохого. Почему мы, в таком случае, враждуем?