Легенды Оромеры. Великий Орёл
Шрифт:
Баловалась.
Девушка расслабленно покачивалась на спине кобылы в удобном седле, перебирая в памяти подробности встречи с дядюшкой Оддбеллом. Да, он был странный, и странные вещи творились у него в его странном доме. Но вместе с ощущением странности приходило ощущение… правильности, что ли? Как будто все происходит именно так, как и должно случиться. И, конечно же, на эти Острова придется съездить. И разобраться, отчего так получилось. Если Великий Орел обиделся, надо попросить прощения. Очень-очень постараться, попросить очень-очень вежливо, и он простит, не может не простить, он же все-таки Великий. Интересно, получится ли успеть до бала? Наверное, нет, ведь
Дэвгри коротко ржанула, затопталась на месте. Эмилия вынырнула из своих дум, испуганно завертела головой, оглядываясь. Но сразу же успокоилась – причиной тревоги кобылки был всего лишь неожиданно вывернувший из-за поворота тропинки торговец на своей тележке, запряженной пестрой лошадкой.
– Здравствуйте, - сдерживая Дэвгри, произнесла девушка, благородной даме пристало быть воспитанной и проявлять вежливость даже в отношении низшего сословия.
– Здравствуй, здравствуй, красавица, - приподнял шляпу торговец, - неужели наследницу Эдллкайнд можно встретить в такой глуши одну?
– Какая же тут глушь? – хихикнула Эмилия, - вон там за поворотом Малые Озёра, а Кустовники я только что проехала.
– И то верно, близенько тут все, - торговец развернулся на облучке и приподнял край полога, - не желаете ли новые книги посмотреть? И научные есть, и с картинками. Может, что и подберете на свой вкус.
На резных полочках, установленных внутри тележки, аккуратными рядами стояли книги. Маленькие и большие, темные и яркие, толстые, что не ухватить двумя пальцами, и совсем тоненькие, разверни, так там хорошо если пара листков окажется. Эмилия спешилась, накинула повод кобылки на крюк на задке тележки и кончиками пальцев благоговейно пробежалась по корешкам.
Книготорговец встрепенулся:
– Куда руками после лошади да к книгам? Вроде не на ферме росла.
Эмилия покраснела и спрятала руки за спину – тонкие дорожные перчатки она поленилась доставать со дна саквояжа, из-под ночной сорочки и зубной щетки, и теперь от запыленной кожи действительно припахивало.
– Все вас, молодых, учить надо, сами чтобы додумались – да не бывать такому, - беззлобно ворча, торговец выдернул из плоской кожаной сумочки, притороченной к борту тележки изнутри, тонкую салфетку, смочил водой из висевшей там же фляжки и подал девушке. Эмилия с реверансом приняла, тщательно протерла руки, особенно пальцы, оставляя на белоснежной ткани бурые пятна, а на пальцах тонкий запах лаванды и замялась, не зная, куда деть испорченную вещицу. Книжник приоткрыл горловину лежащего в углу мешочка:
– Сунь сюда. В прачечной все выстирают, не ты первая, не ты последняя с грязными лапками. Теперь смотри.
Эмилия вернулась к прерванному занятию. Вытащила толстый том в яркой обложке – скучный трактат по истории религий Оромеры, засунула обратно. Полистала книгу по этикету с красивыми рисунками: дамы и кавалеры в изящных позах, пышные букеты, позиции вееров, вздохнула и отказалась – пусть не такая роскошная, но книга со всеми
А потом из плотно стоящего ряда книг в руки буквально выпрыгнул невзрачный томик в потрепанной бумажной обложке. Эмилия едва успела поймать его. И замерла – на обложке на фоне синевы неба и небывало зеленой листвы распростерся облачный силуэт летящей птицы. Только спустя долгие полминуты сумела рассмотреть, насколько тонкая обложка и пожелтевшие страницы отличаются от остальных книг, фундаментальных в своей массивной торжественности.
– Ты не смотри, что неказистая, это из другого мира книга, - прервал затянувшееся молчание книготорговец, - редкость, эксклюзив, можно сказать. Слова, правда, непонятные, но общий смысл ясен – про ваших, про птиц-оборотней.
Эмилия раскрыла томик наугад, вгляделась в незнакомые буквы.
– Но как же ее читать, я языка не знаю, - робко вымолвила она, не желая признавать очевидное и расставаться с книгой, которую она уже успела счесть своей.
– Эээ, ты получше погляди, она ж через Границу прошла, - с добрым смешком протянул торговец.
Слово «граница» явственно предстало для Эмилии с большой буквы, и девушка еще раз посмотрела на страницу. Незнакомые очертания букв дрогнули, поплыли и сложились в понятные слова: «Я пришел сюда из другого мира, – сказал он, – в дни, когда ты был еще совсем мал. А в тот, другой мир я пришел из третьего, и так далее. Всего я был в пяти мирах. Они такие же, как этот, и практически ничем не отличаются друг от друга…».
Эмилия захлопнула книжку и поспешно сунула ее под мышку – расставаться с автобиографией путешественника между мирами она не собиралась ни при каких обстоятельствах. Ну, может, кроме самых вынужденных.
– Сколько Вы за нее хотите? – от волнения голос чуть не сорвался в цыплячий писк.
– Нисколько, милая, - крякнул торговец, - такие книги не продают и не покупают. Их можно либо подарить, либо обменять. Подарить не могу – какой же я тогда продавец. Есть на что поменять?
Эмилия замялась, книга-то у нее с собой была. Но не на обмен, это уж точно. Семейные легенды важнее. И потом, информация, которая в ней содержалась, могла быть не предназначена ни для кого не из их клана. Уж простите, нет.
Девушка покачала головой и разом вспомнила все «взрослые» и «правильные» слова, которым учила ее мама и гувернантки:
– У меня с собой нет книги на обмен. Но если Вы согласитесь проехать со мной до нашей усадьбы, я сумею что-нибудь для Вас подобрать. Разумеется, о равноценном обмене речи быть не может, у меня не найдется настолько же редкостного экземпляра, но, может быть, две полноцветных больших книги сказок, «Авторские» и «Народные», Вас устроят?
Торговец с веселым недоумением – куда делась милая девочка и откуда взялась эта юная леди – почесал в затылке и согласился. Остаток пути Эмилия едва сдерживала нетерпение и постоянно прикасалась к новой книге, двум новым книгам, чьи контуры прощупывались сквозь тонкую кожу дорожного саквояжа. Хотелось пришпорить Дэвгри и пронестись галопом, стать кобылки это позволили бы, но тогда торговец с неуклюжей тележкой за ней бы не успел, и такое поведение было бы крайне непорядочно. Так что во двор усадьбы въехали чинно и неторопливо.