Легенды Оромеры. Великий Орёл
Шрифт:
— Ну, давай, — согласился он.
— Замечательно! Это очень интересно - посмотреть на новую Мадам, которая, возможно, станет Её Величеством. А потом сделаем необходимые закупки и, мне кажется, надо составить план переходов. Вы, конечно, знаете карту страны, но хотелось бы иногда ночевать на постоялых дворах...
Уже стоящий в дверях предполагаемый путезнатец затормозил и осторожно поинтересовался:
— А куда мы, собственно, собрались?
— Как? Ну, мы же обсуждали, — удивлённо и даже с небольшим вызовом отозвалась девушка. — Мне необходимо попасть к Великому Орлу.
Потом помолчала и робко добавила:
— Это очень
Костя вздохнул. Всё-таки он никогда не понимал всех этих («воистину!») куриц, именующихся девицами.Особенно тех, которым зачем-то понадобились Орлы. Он нахмурился и резко сообщил:
— Вас, Мадама, я могу в целости и сохранности доставить ОБРАТНО, к родне! А там хоть к Орлу, хоть на Луну! Лично я нагулялся! Спокойной ночи!
***
Утром за завтраком они не проронили ни слова. Так же молча просмотрели парад разряженных сановников. Издалека увидели закутанную от ветра и холода в чёрный плащ тщедушную фигуру Его Величества и белые с золотом одежды новой Мадам.
Потом Костя полежал на кровати и, здраво поразмыслив, решил помириться со строптивой девчонкой. А заодно попытаться внушить малявке прописную истину: «Девке одной по дорогам шляться нельзя!».
Но на стук никто не ответил.
Спустившись вниз, парень узнал у подавальщицы, что пять минут назад… его спутница, выяснив короткую дорогу к базару… отправилась туда! Сама, естественно!
Чертыхнувшись, Костя торопливо оделся и пошёл следом. На поиски. Сбежавшей. Курицы!
Он прошёл примерно половину дороги, когда в боковом проулочке услышал знакомый возмущённый голос и затем испуганный вскрик.
Матюгнувшись, бегом поспешил в тупичок.
Перед ним, демонстративно поигрывая длинным узким ножом, стоял оборванец, а чуть дальше, у стены, в надорванной юбке и бледная как мел, стояла Эмили.
Почему-то мелькнули лицо старого конюха и давнишняя забытая фраза «снасиловали».
Парень прыгнул и, фактически вырвав у грабителя стилет, ударил его в грудь кулаком. Тот попятился, но устоял и сделал ответный выпад. Костя резко отступил на шаг в сторону, а последний, споткнувшись о выступающую брусчатку, налетел всем телом на свой же нож, фактически нанизав себя на клинок. В его груди забулькало, изо рта появилась чёрная кровь, он с ненавистью посмотрел на защитника и повалился на холодные камни.
Где-то сзади послышался топот ног и чей-то уверенный голос произнёс:
— Брось оружие! Сопротивление бесполезно!
Глава 30 ЭМИЛИЯ. Слёзы и сопли... (Оксана Лысенкова)
Спустя бесконечный час, во время которого стража вначале вязала «подлого вора и убийцу», потом успокаивала «жертву» которая активно мешала им в предыдущем деле, затем освобождала руки «защитника», жандармы дождались начальство.
Прибывший долговязый тип, с нашивками следователя, и по случаю праздника облачённый в парадный мундир, возмущённо высказав все, что он думает о жандармах, не оградивших место преступления и собравших толпу зевак, направился к Косте.
Подойдя вплотную он заглянул ему в глаза и обернувшись поинтересовался:
— Сержант, Вы ведёте расследование?
Стоящий рядом жандарм, красномордый суетливый толстячок, до инцидента тихо мечтавший о кружечке пива в трактире напротив, растерянно заозирался.
Через
— Да.
— Вы осмотрели тело?
— Нет, господин. Так вот и обнаружили. Но оно ещё дергалось, когда мы подоспели.
— А кто нашел? — следователь внимательно посмотрел на Эмилию.
— Вот, она...
Долговязый тяжело вздохнул, расстегнул верхнюю тугую пуговицу редко надеваемого костюма, снял перчатки и велел подать ему стул.
— Давайте господа по порядку, торопиться нам некуда, — констатировал он.
— Мы прибыли в столицу вчера и собирались посмотреть праздник, — начала Эмилия, — Но потом немного поспорили, и я решила ...
— Напали на нее. Я успел, — вставил Костя. И, посмотрев на покойника, со вздохом сообщил: — Не хотел я. Он сам... нанизался!
— Спаситель сразу забрал душу то, — вставил сержант...
Рассказ зашёл в тупик, и следователь со вздохом велел перевернуть покойника.
Серое лицо, покрытое густым слоем трехдневной щетины выражало гнев. Ещё не успевшее остыть тело слишком быстро лишилось души и предпринимало последние попытки внешним видом выразить своё возмущение.
— Так это Чернявый Джон, — вдруг громко сообщил кто-то из толпы любопытствующих, — За него три золотых из казны обещано...
— А кому положено то? — активно продолжали обсуждение зеваки. — Дурачку приезжему, Иль кому...
Следователь выразительно посмотрел на Костю и последний также выразительно кивнул, отвечая на невысказанный вслух вопрос.
– В общем, - следователь решительно поднялся, - я считаю, что дело можно закрыть за отсутствием состава преступления. Имела место быть необходимая самооборона, которая совершенно удачным образом совпала с крайне отрицательной личностью покойного, находящегося в данный момент в полицейской ориентировке на немедленный розыск. Всем все понятно? – нахмурившись, он обвел толпу грозным взглядом, - Для дачи показаний требуются свидетели, просьба пройти в участок.
Зеваки в участок пройти не захотели, и толпа рассосалась в считанные мгновения. Следователь повернулся к Косте:
– Вам бы я посоветовал не задерживаться в городе. Мало ли кто мог вас видеть.
Наскоро уверив следователя в своем намерении убраться как можно быстрее, Костя подхватил вялую и бледную Эмилию за руку и потащил ее обратно в гостиницу. И, естественно, не видел, как следователь, отдав жандармам распоряжение доставить тело в морг при полицейском лазарете, зашагал в управление, довольно бурча себе под нос что-то вроде «доберманы не дураки, и нюх не потеряли, да, пусть змееволк сам разбирается со своей судьбой, а нам и трех золотых хватит…».