Легион
Шрифт:
– Двадцать пять кораблей, - сказал один из тех, кто сидел к нам спиной.
– Семь - класс ноль, одиннадцать - класс - три, остальные крейсера.
– Крейсера идут к Ордалену, - сказал другой.
– Ничего. Марден, вы определили флагман?
– Да, коммодор.
– Успеваем?
– Один залп.
– Ничего, - опять сказала она.
– Огневые! Всю мощность. Без резерва. Носовые - на поражение. Рубка! Полный!
И опять разомкнулось Ничто, выпуская нас. Слишком много смертей, вяло подумал Альд. Он был один в своей темноте,
И новая ложь приняла его. Свинцовое небо и грифельная вода, и волны, шипя, ползут на песок...
– Ну что, наигрался?
– спросил его Алек. Он первый пришел в себя, сидит возле Инты и смотрит на бледное лицо, где сейчас лишь покой...
– А ты не хочешь попробовать?
– Нет, - сказал Алек.
– Мне ни к чему.
– А Инта?
А Инта уже открыла глаза.
– Что я?
– спросила она, села и стала вытряхивать песок из волос.
– Хочешь еще поиграть?
– Нет, - сказала она.
– Надоело.
Спокойный лоб и спокойный взгляд, и улыбка, где только покой.
– Какая ты действительно ты?
– угрюмо спросил ее Альд.
– Ты, что там, или ты, что здесь?
– А знаешь, мне и самой интересно. Наверное, обе. А ты все молчишь, Алек?
Молчит. Сидит и смотрит на волны.
– И все-таки я не вру, сказала она.
– Все правда, даже когда я думаю, что соврала.
– Я понял, - угрюмо ответил Алек. Опять они были вдвоем, далеко от меня, как будто бы отгороженные стеною.
– Но, может быть...
– Нет, - сказал Алек, - теперь уже все. Не успеем.
– Почему?
– спросил Альд, и Алек взглянул на него и ответил так, словно это все объясняло:
– Это Последняя Коса.
– Почему последняя?
– А за ней нет ничего.
– Это не честно!
– сердито сказал ему Альд.
– Если ты знаешь...
– Нет. Вспоминаю помаленьку.
– Значит это не в первый раз?
– Да, - сказал он угрюмо.
– Я через Город раз пять проходил. А иногда не проходил. А после Города всегда по-разному.
– А дальше?
– спросила Инта.
– Что будет потом?
– Легион, - ответил он хмуро.
– Не знаю, что дальше, но в конце всегда Легион.
А серые волны шипя ползут на песок...
Вот и конец прогулке, подумал Альд. Я не вернусь в Легион, подумал он, эта дурацкая игра не для меня. Может быть, я на миг и поддался войне, но отдать ей себя целиком...
– Должен быть выход, - сказал он вслух.
– Система не может быть герметичной. Если есть выход - должен быть выход.
– В реальной Вселенной, - заметила Инта.
Это тоже реальность, подумал он, и дрянная реальность.
– Я не вернусь в Легион, - сказал он им.
– Вы - как хотите, а я не вернусь. Это не для меня. Человек должен драться, защищая свой мир, своих близких и свою свободу. Но драка как способ существования...
– Ну и что?
–
– Если существования...
– Существования, но не жизни, - мягко ответил он.
– Не знаю, как вам, но мне это не подходит. Если не жизнь...
– Так смерть?
– Да, - сказал он просто, - наверное так. И это будет правильно, Инта. Когда-то мы выбрали смерть. Нас ведь никто не принуждал. Мы выбрали ее потому, что это было единственное решение. Мы умерли - и это было честно, раз этот выбор мы сделали сами. А эта мнимая жизнь - нечестно. Нам ее навязали вместе с ее несвободой...
– Опять несвобода!
– сердито сказала она.
– Ты просто зациклился на этом дурацком слове! Человек, живущий в обществе, не может быть свободен!
– Да - если понимать свободу как право творить что угодно. Нет - если свобода только право самому определять свои поступки и самому за них отвечать. Хотя нет. Это все-таки гораздо шире. Как я могу объяснить? спросил он грустно.
– Это как здоровье или жизнь. Только, когда ты болен, ты сумеешь ответить, отчего и как нездоров. Хочешь, я объясню, почему и как несвободен?
– Нет!
– Но ты хочешь вырваться или нет?
– Не знаю, - тихо сказала Инта.
– А ты, Алек?
– Я не хочу в Легион, - ответил Алек.
– Я забуду тебя, - сказал он Инте и с тоской поглядел ей в лицо.
– Мне казалось: вот чуть-чуть - и я опять человек. И я смогу тебя оживить. А мы уже пришли, - угрюмо сказал он ей, - и я опять тебя потеряю. А если найду - так это будем не мы. Не хочу, - сказал он с тоской, - не надо!
– А если мы просто умрем?
– Не знаю, - сказал он ей.
– Я не хочу, чтоб ты умерла. Если ты пойдешь в Легион, так и я пойду... чтоб тебя искать.
– Значит дело только за мной?
– она невесело засмеялась.
– Вот видишь, Альд, а ты говоришь о свободе! Я не очень хочу исчезать, задумчиво сказала она, - но я тоже не хочу в Легион. В конце-концов, что такое смерть по сравнению... с этим? Если бы я могла отыскать того, кто изобрел этот мир! Я просто не верю, - сказала она.
– Если есть выход... Альд, - сказала она, - кажется, я понимаю! Выход есть, но он... Хорошо, сказала она и вскочила с песка.
– Пусть так и будет. Идем на прорыв!
Опять мы идем неизвестно куда, и серое небо смешалось с тяжелой водой. По серому сквозь серое и кругом ничего. Вот тебе твоя правда, подумал Алек, вот она тебе, твоя проклятая правда. В который раз? угрюмо подумал он, и сколько раз здесь опять проходить, если опять не вырвусь?
По серому сквозь серое и серо внутри, и все просвечено до конца безрадостным светом. И где-то там, вдалеке, лежит его жизнь, нелепая и жестокая жизнь - от скудного детства до смерти. Дурацкая выдалась жизнь, подумал он, сперва убивал, потом убили меня, и все началось сначала. Зачем это было надо? подумал он. Зачем я родился, за что я убит, и для чего я мотаюсь в проклятом кругу?