Лекарь для захватчика
Шрифт:
Когда мы оказываемся внутри, он сухо и отстраненно говорит:
– Ваше высочество, с этого дня вы больше не являетесь супругой императора. Я должен привести вас во дворец, чтобы вы подписали все бумаги.
Киваю.
Софи касается моей руки и стискивает пальцы. Утешает меня, хотя в том, что случилось, виновата только я.
Церемония продолжается без нас. По протоколу император должен выйти на балкон перед дворцовой площадью и приветствовать поданных. А я должна стоять рядом с ним.
Но этого не будет.
У меня теперь
Мечты сбываются… правда?
Я приваливаюсь к плечу Софи, и смотрю в окно. По обе стороны дороги бушует толпа, они выкрикивают: «Да здравствует император Эсмара!»
Я закрываю глаза – убежать бы на край света.
Когда мы прибываем во дворец, Софи готовит для меня другое платье. Мы вместе выбираем темно-лиловое. Не такое шикарное, как было то – первое. Таиру сменяет небольшая диадема из белых камней.
Когда меня просят пройти к его величеству, я этого не ожидаю. Лорд Лангрин и несколько гвардейцев, ведут меня по полупустым коридорам. На самом деле у императора не должно быть «окон» в его плотном графике, но он пожелал меня видеть. Наверно, нам нужно утрясти всю несуразицу с подписями и моими правами.
В его кабинете сидят его советники, нервный герцог Бреаз, поверенный, камергер Мале и магистр Нейтан. Они поднимаются, когда я вхожу. Я делаю поклон, и Реиган позволяет мне сесть. Лангрин при этом удаляется.
– Ваше высочество, – поверенный подносит мне документы.
Я бросаю быстрый взгляд на мужа. Он сделал все это еще вчера. Развод не готовится так быстро.
Спокойно читаю то, что указано в документах. Я получаю статус разведенной женщины, защиту его императорского величества, уйму денег и собственность в Эсмаре. А также свободу распоряжаться имуществом от своего имени, иметь собственную печать и заключать сделки. Его величество дарует мне титул графини и вверяет графство Ланвер.
Кроме того, мне полагается личная охрана и даже небольшой отряд воинов.
Иными словами, император дает мне то, о чем я и мечтать не смела.
Реиган делает это без злости. Не потому, что я высказала ему миллион неприятных вещей. Он поступает так по другим причинам. И это отзывается в моем сердце очередной дозой первосортной боли.
Я молча ставлю свою подпись. Поверенный передает документы Реигану, и он тоже подписывает.
Мы на секунду встречаемся взглядами, и я не могу прочесть в его глазах ничего. Он закрывает от меня все эмоции. Хочу сказать ему «спасибо», но вдруг раздается голос герцога Бреаза.
– Ваше величество, если ее высочество с этого дня свободны, то я предлагаю ей замужество.
Рэй усмехается, подпирает щеку рукой:
– Я не властен над графиней Ланвер. Если ей угодно, она может сама выбрать себе мужа, – а потом смотрит на меня: – Не откажете нам в любезности остаться на торжество, принцесса.
Глава 38
Самая обсуждаемая персона при дворе – ее светлость, новоявленная графиня Ланвер. И, кажется, она же самая завидная невеста и самая презираемая женщина в Эсмаре. Но потенциальным женихам, как я вижу, плевать на мой нрав, репутацию и грязные сплетни. Мужской интерес понятен – я наследница Саореля, возможная королева, полноправная подданная Эсмара и очень богатая женщина.
Едва я появляюсь в торжественном зале дворца, мужские головы поворачиваются в мою сторону, а взгляды заинтересованно следят за моими движениями. Но еще больше внимания я получаю от дам. Они рассчитывали, что после развода я наложу на себя руки, но я не выгляжу даже оскорбленной, и это распаляет их ненависть. Они склоняются друг к другу и, уверена, обсуждают мое платье, манеру держаться и даже Софи, которая идет рядом в качестве компаньонки.
Огромный торжественный зал полон роскоши, цветов и хрусталя. Зная сколько стоят восковые свечи, несложно подсчитать – прямо сейчас здесь сгорает целое состояние.
Я вижу Финча в обществе моих драгоценных мэтров Блэра и Мерсера. Последний в этот самый момент разглагольствует о науке. Когда я приближаюсь, мэтры делают поклоны, по-старчески кряхтя. Послы, стоящие рядом, изумленно вскидывают брови, когда Финч представляет меня, как одного из разработчиков эфира. Мужчины скрывают усмешки и перебрасываются красноречивыми взглядами, мол, знаем мы таких разработчиков. Подтрунивая, интересуются: «Как именно действует эфир, ваше высочество?» А затем они пятнадцать минут выслушивают мою лекцию и меняются в лице – ну, что теперь скажете, господа-шовенисты?
Бреаз, который караулит недалеко, бледнеет с каждой секундой. Кажется, он любил в Антуанетте язвительную стерву и «милую дурочку», женщину, которая была пылкой, взбалмошной и избалованной. До него вдруг явственно доходит – я другая.
Когда поле зрения появляется Нейтан, я благодарю собеседников и иду к нему. Бреаз следует чуть поодаль, словно стервятник, дожидающийся, когда его жертва испустит-таки дух, чтобы сцапать ее.
Магистр не один, с ним два довольно статных храмовика, больше похожих на охрану. Едва я приближаюсь, он делает им знак отойти.
– Познавательная речь, ваше высочество, – говорит он, холодно глядя на меня бесцветными, словно лед, глазами.
Я прошу Софи принести мне вина, и она поднимает мой намек, молча удаляясь.
– Я не собираюсь изобретать атомную бомбу и автомат Калашникова. Я просто не могу видеть, как умирают люди, не получая качественную медицинскую помощь, – с запалом говорю я. – А теперь ответьте, кто вы такой?
Магистр вздыхает и смотрит куда-то вглубь зала, засчитывая мою попытку вывести его на чистую воду.