Лекарь для захватчика
Шрифт:
– Я пропальпирую вашу ногу.
– Что? – изумляется тот.
– Прикоснусь к вам. Не возражаете?
Возражает ли он?
Боги…
Да он жаждет этого!
Ее теплые и сухие ладошки скользят по его голени. Она нежно прощупывает пальцами сросшиеся кости, избегая красноватых шрамов.
– Больно?
– Нет, – лжет Уилберг.
– Все неплохо заживает. А теперь ваше плечо, – она приподнимается, склоняется над ним, прикасаясь руками к его гуди, мягко ведет вверх по плечу.
Реиган с шумом втягивает воздух. Глаза почти закатываются от удовольствия.
– Рука не будет такой же подвижной, – говорит она. – Кость срослась неправильно. Я была бессильна. В тот момент я старалась сохранить вам жизнь.
Ему плевать. Он не может думать ни о чем другом, кроме тепла ее рук, разливающегося по его коже.
– Болит где-то еще? – спрашивает она и смотрит пытливо.
А жилка на ее шее бьется так быстро, будто Анна спасается от погони.
– Да.
– Где?
Рэй хочет, чтобы она трогала его и дальше, прикасалась своими волшебными маленькими пальчиками к его телу. Он берет ее руку, подносит к груди, позволяя почувствовать ладонью биение его сердца.
– Здесь.
Голубые глаза принцессы слегка расширяются. Она пытается понять, издевается он над ней или все-таки серьезен.
– Как давно болит? – спрашивает сухо.
– Как только ты сюда вошла.
Ее губы слегка приоткрываются. Она снова опускается ему в ноги, на колени. Реиган готов рычать – эта сосредоточенная и невероятно гордая женщина у его ног, будто побежденная. В том, как она стоит перед ним есть что-то возбуждающе-порочное.
Анна касается его запястья и слушает пульс.
– Ритм ровный, – говорит сипло. – Какая это боль: тянущая, острая…
– Невыносимая.
Она снова смотрит на императора. До нее, кажется, доходит, что он водит ее за нос, но руку она не отпускает.
– Это лечится, – говорит язвительно. – В вашем случае, легко, – она бросает взгляд на постель, откуда доносится недовольное сопение Элен. – Постарайтесь не совершать гадких, низких и жестоких поступков, калечащих других людей, – выплевывая все это, она поднимается, молча складывает в чемоданчик бинты и лекарства, захлопывает его: – Доброй ночи, ваше величество.
Внутри у него все бурлит.
Он смотрит, как она уходит, увлекая за собой Финча, который рассыпается в извинениях.
Реиган сидит молча какое-то время, а его грудная клетка взымается и опускается, точно поршень. Наконец, он поднимается, вытягивает Элен из своей постели, держит ее за руку и ведет к двери.
– Пожалуйста… не надо… я не буду… я больше не стану так делать! – всхлипывает она.
Кажется, его грозный и даже слегка неадекватный вид натолкнул Элен на мысль, что он вышвырнет ее за дверь голую. Он находит и бросает ей платье, которое она оставила у изножья постели. Элен стоит не шевелясь, прижимая одежду к груди, ошарашенная тем, что он так суров к ней. Еще ни разу он не был настолько жесток. Чтобы даже не бранить ее – просто молча выгнал!
А между тем, Рэя терзают такие демоны, что он готов сотворить что-то страшное. Он подходит к столику с выпивкой, хочет налить себе алкоголь, но его рука
Элен вскрикивает от ужаса, бегом натягивая одежду. Через секунду о ней напоминает лишь удушающе-приторный запах духов.
Реиган никогда не любил их.
Глава 36
Антуанетта-Аннабель
После неожиданной встречи с леди Фант в спальне моего мужа, я не спешила с ним встречаться. Да и он, кажется, был занят, что вполне меня устраивало. Единственное, что было необычным, некоторые дамы из числа моих фрейлин вновь сменились. Элен, к слову, осталась.
Не думай о ней, Виннер.
Я быстро шла за лордом Лангрином, который был назначен командиром моей личной стражи. С ним был поверенный императора, лорд Невил, который должен был засвидетельствовать происходящее. Рядом со мной невозмутимо вышагивала Софи, которая приехала вместе с мэтром Финчем два дня назад, а позади дрожащая юная леди Астор, которую я выбрала из числа своих фрейлин за широкие взгляды и спокойный нрав. Если мы с Софи были, как Бэтмэн и Робин и уже неплохо спелись, то леди Астор напоминала кисейную барышню.
Пламя факела, который держал лорд, дрожало под порывами затхлого воздуха. Это было подземелье замка, узилище, в котором чахли заговорщики до момента вынесения его величеством решения о казни. Здесь были только мужчины, всех дам отправили в Ардей, монастырь, который был полностью подчинен императорской власти, и где храмовики не могли дотянуться до мятежников.
В подземелье периодически раздавались какие-то завывающие звуки, нагоняя на всех ужас.
Веселенькое местечко.
Время от времени леди Астор верещала и хватала за локоть Софи, когда ей мерещилась крыса или какое-нибудь насекомое. Лорд Лангрин, бородатый и мощный, лишь закатывал глаза и вздыхал, не зная, как реагировать на женские истерики.
Пленники, которых нам удалось увидеть, содержались вовсе не как аристократы. Это были смертники с отложенной казнью, а посему с ними не очень-то церемонились. Пришлось оставить фрейлину в обществе стражи в коридоре, хоть это было против правил. Его величество настаивал на том, что если в комнате со мной есть хоть один посторонний мужчина, то рядом должна быть леди. Софи никто в расчет не брал. Но за ее присутствие я была благодарна. Она уселась на стул, флегматично рассматривая обстановку камеры, словно пришла не в реальную тюрьму, а на квест пощекотать нервишки.
Лорд Лангрин кивнул тюремщику, который схватил ведро воды и облил одного из лордов, закованного в колодки.
Ужасное зрелище.
Кажется, здесь никто не знал о существовании Конвенции о защите прав человека. Ну, или хотя бы не страдал эмпатией…
Голова пленника все также моталась, поэтому тюремщик задрал ее вверх.
На меня уставились темные глаза заговорщика. Его губы искривились от ярости:
– Саорельская подстилка! – зашипел он, преисполненный бессильной ярости.