Лекарь короля драконов
Шрифт:
— Иди ко мне… — прохрипел Эйден, голос слился с ревом зверя, а в зеркале дракон разбил крылом отражение, осколки стекла посыпались на пол.
Я дёрнулась, открыв глаза.
Шум был настоящим. Я выглянула в окно и застала ссору двух торговцев, не разъехавшихся на узкой улочке. Кувшины с молоком разбились, побились яйца, мужчины норовили подраться. Их разборка перегородила всю улицу, а сзади подпирали телеги. Кто спешил на рынок, а кто подвозил товары лавкам. Только мальчишки с газетами, да девушки с плетеными лотками сновали туда-сюда, перепрыгивая через лужи и осколки.
Город постепенно оживал.
Я подошла к колбе с противоядием и придирчиво осмотрела жидкость. Всё было идеально: ни расслоения, ни осадка, ни изменения цвета. Противоядие готово. Завернув флакон в несколько слоев бумаги, я аккуратно положила его в сумку. Затянула наруч на запястье, где всё ещё пульсировала метка, и, накинув плащ, направилась обратно к своим дамочкам.
На улице было многолюдно, и я несколько раз оглядывалась, ощущая некое присутствие. Казалось, что кто-то следит за мной, но каждый раз, когда я поворачивала голову, никого не было.
Дорога к развалинам Академии была удивительно тихой, словно природа забыла обо всём, что произошло здесь раньше. Солнце светило, заливая мягким светом холмы и поля вокруг. Небо, покрытое пушистыми облачками, казалось бесконечным, а ветер играл в траве, придавая всему пейзажу вид спокойствия и умиротворения. Только развалины Академии чернели вдалеке.
Академии больше не существовало, её стены рухнули, оставив после себя лишь обуглившиеся обломки, как напоминание о том, что когда-то здесь был центр знаний и магии.
Я оглянулась на пепелище. Воспоминания всплывали одно за другим, но теперь они были не такими, какими казались раньше. Лекции, на которых я так усердно училась, преподаватели, которым поклонялись многие… Большинство из них оказались отвратительными людьми. Слова Наины о привороте продолжали звучать в моей голове, и вместе с этим открылась правда. Будто пелена спала с глаз, и теперь я видела всё в новом свете. Воспоминания о жизни в Академии больше не казались радужными. Существовал чёткий раздел между элитой и чудаками, а заносчивая молодёжь, жаждущая власти и признания, высмеивала тех, кто не вписывался в их круг. Твердолобые преподаватели смотрели на нас сверху вниз, заставляя нас преклоняться перед их «величием». Даже шутки, которыми я когда-то смеялась, теперь казались глупыми и жестокими.
Кажется, я стала хорошим лекарем вопреки всему этому. Смогла бы я сделать противоядие, если бы не сидела ночами за книгами сама, не жила в лаборатории, пока остальные предавались развлечениям? Вряд ли. Я училась не благодаря Академии, а несмотря на неё. И Дагар, который сделал мне татуировку с приворотом… Он ведь тоже был среди этого ученого совета. Почётный выпускник, лектор на замену. Гадость!
Я свернула с дороги на тропинку, ведущую к разбитой оранжерее, и поднялась по знакомому холму к грядкам, где когда-то росли магические растения. То, что я увидела, заставило меня рассмеяться. Агата и баба Мира, обе пыхтя, пытались затащить тяжёлый сундук на телегу. Каждое их движение казалось комичным: дамочки
— Давай, Мира, чуть-чуть ещё! — подбадривала Агата, почти подталкивая подругу.
Но в тот момент, когда они увидели меня, их лица расцвели улыбками, и они чуть было не упустили груз. Сундук съехал бабе Мире прямо на плечи, отчего та заверещала и согнулась почти пополам.
— Чёрт бы его побрал! — простонала она, пытаясь удержать сундук, который явно собирался прихлопнуть её своей тяжестью.
Я бросилась на помощь, подхватив край сундука, и вместе мы кое-как затащили его на телегу. Сундук оказался невероятно тяжёлым, таким всех троих можно было прихлопнуть без труда. Когда мы, наконец, справились, я отдышалась, оглядываясь на Миру, которая потирала поясницу и с трудом держалась на ногах.
— Боже, что у вас там такое? — спросила я, убирая прядь волос с лица.
— Приданное твоё, — заявила баба Мира, выпрямляясь с кряхтением. — Что ж ещё! Мы же обещали.
Я вздохнула, осмотрев их «добычу». Конечно, приданое — это важно, но в свете последних событий… это было как минимум смешно.
— Боюсь, у меня плохие новости, дамочки, — тихо сказала я, глядя на них.
Глава 20.2
— В замок я с вами не поеду и замуж тоже не пойду. По крайней мере, сейчас…
Я вздохнула, но всю драматичность сцены разрушил жалобный крик осла. Бедняга явно проклинал свою жизнь. Никогда не думала, что в ушастом может быть столько артистизма.
— Что с ним? — изумленно спросила я, пытаясь определить, откуда доносятся крики.
— Побрили маленько, теперь ему колется, — отмахнулась баба Мира.
Надо сказать, что ответ породил еще больше вопросов. Зачем брить осла, куда спрятали бедное животное, откуда взялось приданное и что там вообще? Я чувствовала, как моя решимость попрощаться с дамочками тает. Собрав волю в кулак, я заявила:
— Агата, Мира, спасибо вам огромное, но мне нужно побыть одной и во всем разобраться. Я устала быть чьей-то невестой.
— А как же твой дракон, больной? — всплеснула руками вдовушка Агата.
Я протянула дамочкам холщевую сумку.
— Это передадите ему через Герхарда, а это — я сунула в руки бабе мире свернутый в трубочку лист, — держите при себе на случай, если противоядие разобьется. Это рецепт, любой хороший лекарь сможет повторить.
Я пошарила рукой по сумке, в сотый раз проверяя, там ли третий флакон с противоядием — запасной.
— Но как же, — попыталась возразить баба Мира.
— Как и что я вам сейчас объясню, но самое главное — никто не должен знать, что я передала противоядие. Только Герхард.
Остальные полчаса ушли на подробные объяснения, как именно добраться до дворца, как сделать так, чтобы подошел именно Герхард, с какими словами вручить сумку. Внутри была записка для него. А записку Эйдена я вынула в последний момент. Слова казались то глупыми, то наоборот высокопарными. Главное, он все равно меня не поймет, наверное. Все это время осел жалобно ныл, а я порывалась проведать его и посмотреть. Мира с Агатой не пустили меня к скотине, но забрали успокаивающую раздражение мазь. Заодно и бальзам для роста волос. Надеюсь для шерсти он подойдет.