Лекарь короля драконов

Кузнецова Александра

Дамочки, конечно, пытались меня отговорить, только я знала одно. Еще раз увижу Эйдена и уже не сбежать. Убедившись, что дамочки меня поняли, я распрощалась с ними и вместе с вещами вернулась в город как раз к моменту, когда собирался отплывать караван.

Вереница кораблей с людьми и товарами раз в неделю сплавлялась по реке, чтобы за два дня достигнуть порта и отправиться через океан в южные земли. Таков был мой план. Наняться лекарем на морской корабль и уплыть. Мира и Агата точно справятся с заданием, передадут противоядие, и Эйден будет спасен. А мне просто необходимо побыть

наедине с собой. Мне хотелось самой принять это решение. Взять жизнь под контроль.

Услышав о моем намерении плыть до океана, капитан речного каравана принялся отговаривать меня. Осенняя река полноводна, течение быстрое из-за дождей в горах. А еще перед зимой особенно лютуют разбойники, которые пытаются награбить побольше, прежде чем воду скует лед. Женщин по осени капитан не возил принципиально, но, как я и думала, лекарь в пути был ой как нужен.

Речной караван представлял собой длинную вереницу барж и лодок, связанных между собой толстыми канатами. Каждое судно, деревянное и обветренное, было нагружено до предела — на палубах возвышались бочки с продовольствием, тюки с тканями, ящики с инструментами и другой товар. По краям некоторых судов были установлены небольшие башенки с натянутыми парусами, помогающими управлять курсом. Над головой возвышались мачты с флагами, на которых развевались гербы торговых компаний, а где-то над водой слышался ритмичный скрип — это были огромные деревянные шестерни, приводящие в движение весла.

Караван охраняли несколько стражников. Их фигуры были отчётливо видны на корме и носу каждого судна — они настороженно оглядывались по сторонам, держа в руках длинные копья. Даже в тумане осеннего утра виднелись их серые плащи, и время от времени на воде раздавались грубые окрики.

Мне стало как-то не по себе, я поспешила закутаться в свой шерстяной плащ. Капитан выделил мне место на барже, до которого пришлось добираться, перелезая через тюки. Какой-то подозрительного вида тип в черном капюшоне попытался подсадить меня, похоже, чтобы облапать. Я с трудом отбрыкалась.

Пожалуй, капитан был прав. Не самое лучшее время для путешествия, но пути назад не было. Я устроилась на лавке, сколоченной из досок, укрылась плащом и попыталась стать неприметной. Только взгляд того громилы в капюшоне все еще чувствовался. Бррр…

Я прикрыла глаза, попыталась успокоиться, но в голову лезли дурацкие мысли. Вдруг Герхард не поверит дамочкам? Или доверит зелье Жану и флакон выскользнет и разобьется. Глупости! Или нет? У Жана от волнения потеет ладонь, а еще он иногда забывает, что вместе руки у него крюк. А если деревянный протез Герхарда застрянет в ступенях и он спотыкнется? Нет, это уже бред. А если зелье отнесут не Эйдену, а королю. Король может запретить выпить его, ведь я в его глазах предательница. А что, если это он решил отравить собственного сына?

Я понимала, что большинство мыслей глупые, но успокоиться не могла. Наверное, нужно было самой принести, рискнуть оказаться в темнице, лишится Дара, но принести. Я так мастерски взвинтила сама себя, что была готова выскочить из каравана и бежать в замок. Но в этот момент баржу сильно качнуло.

Мы начали отплывать.

Я подняла глаза и увидела,

как прямо передо мной плюхаются две фигуры в капюшонах. Тот самый громила и мужичок поменьше, с щербатыми зубами и шрамом через нос.

— Зарасти, милочка, попутчиками будем.

Глава 20.3

Я сделала вид, что ничего не услышала. Словно и вовсе глухая, не обратив внимания на их появление, полезла в сумку за своими записями. Ощущение тревоги не покидало меня, но я постаралась сосредоточиться на работе. Эти страницы, на которых я делала заметки для зельеварения и противоядий, давно стали для меня чем-то вроде спасительной ниточки. И вот, держа в руках потрёпанные листы, я почувствовала странное облегчение, как будто вернулась в своё безопасное пространство.

Щербатый, тот, что с отвратительным шрамом через нос, похоже, быстро потерял интерес ко мне. Он начал ходить по барже, словно хищник, высматривающий, кого бы потревожить. Несколько пассажиров — всего человек шесть — старались не встречаться с ним взглядом. Кто-то сделал вид, что заснул, кто-то погрузился в разговор, надеясь, что это отпугнёт нежеланного собеседника. Только один человек оставался совершенно неподвижен — высокий мужчина в чёрном плаще, сидевший у самого края баржи. Он ни разу не шевельнулся и не поднял головы, словно был замершей статуей. Я с трудом могла различить его лицо под глубоким капюшоном, но чувствовала, что его присутствие наполняет воздух неясной тревогой.

Я сделала всё возможное, чтобы смотреть в другую сторону, боком к этому незнакомцу. Поворачиваться к нему спиной было бы глупо и, честно говоря, жутковато. Что-то в нём меня настораживало, хотя я и не могла объяснить себе, что именно.

Тем временем в одном из углов баржи кто-то тихо пожаловался на тошноту. Я обернулась и увидела бледнеющего охранника, который отчаянно цеплялся за край борта. Решив помочь, я быстро сверилась со своими записями. Да, всё верно: травяные шарики из сушёной мелиссы и мяты отлично помогают при укачивании и тошноте. Мелисса успокаивает желудок, а мята освежает и снимает спазмы.

Я открыла свою сумку с лекарствами, доставая нужные шарики.

— Возьмите, разжуйте это, — сказала я мягко, протягивая лекарство охраннику. — Должно помочь.

Мужчина посмотрел на меня с недоверием, но, видимо, ощущая себя действительно плохо, взял лекарство и начал жевать. Спустя несколько минут цвет начал возвращаться к его лицу, и он благодарно кивнул.

— Спасибо, девушка. Полегчало.

В этот момент позади меня раздался грубый голос Щербатого:

— Лекарь, значит?

Я обернулась и встретилась с его пронзительным взглядом. Его ухмылка и искривлённые зубы делали выражение лица ещё более неприятным. Вежливо улыбнувшись, я попыталась его обойти.

— Вот понабрали, да? Ему караван охранять, а он рыб кормит.

Не отставал Щербатый. Я огляделась в поисках начальника каравана. Сослаться бы на срочный разговор и сбежать, но как назло никого не было видно.

— Дорога-то опасная, верно?

— Наверное.

— А вы зубы мои не посмотрите? Раз лекарь. А еще у меня странное пятно появилось ну там… после маменьки одной.