Лекарство от смерти
Шрифт:
— В этом доме кто-нибудь еще есть? — с трудом выдираясь из невероятного сна, спрашиваешь ты седоусого.
— Никого, — отвечает седоусый. — Только этот гад, чтоб ему…
— Готовьтесь, — вновь погружаясь в марево чудесных видений, говоришь ему ты. — Сейчас этого дома не станет.
— Целого дома? — удивляется седоусый.
— Крэллин, одной разрушенной стены вполне хватило бы, — говорит Эргарет.
— Я не могу разрушить стену, — отвечаешь ты. — Мне не пробить защиту.
— Союзник? — вопрошает Эргарет.
— Этот дом так устал быть домом, — отвечаешь ты. — А его руна так переплелась с этой самой защитой, что если убрать одно, не устоит и другое…
— Не понял? — удивляется седоусый.
Но тебе лень объяснять. То есть нет, тебе не лень, просто… этот дом зовет тебя к себе… в свой сон… там так хорошо… там можно быть дождем… просто дождем… и падать вверх… в небо… Богам ведь тоже иногда нужно, чтобы пошел дождь? Видимо, это и есть то самое время… время, когда Боги просят дождя у смертных, обращая свои глаза к земле, так можно ли им отказывать? И руна воды здесь будет лучше, чем руна камня.
— У кого-нибудь есть вода? — спрашиваешь ты.
— Есть вино, — откликается седоусый, доставая флягу.
— Что ж, пусть будет вино.
Ты протягиваешь ладонь.
— На руку? — удивляется седоусый.
— На ногу, — ворчит Эргарет. — Лей скорей! Ребята с крыши убрались?
— Убрались, — отвечает тот, и вино льется тебе в ладонь. — Еще?
— Хватит.
Ты лепишь руну. Дождь получится слегка пьяный, ну так что с того? Дом тут веками стоял совершенно трезвый, так неужто после стольких лет нельзя немного расслабится?
Винная руна пружинит под пальцами.
— Как только не станет стен, не станет и защиты, — говоришь ты. — Тогда… будете его живьем брать… или?
— Надо бы хоть одного живьем взять, — озабоченно говорит седоусый.
Он потрясенно косится на комок вина в твоих пальцах, но ничего не говорит.
— Живьем, — кивает Эргарет. — Иди к ребятам, скажи, пусть готовятся.
Седоусый кивает и убегает.
— Погоди малость, — говорит тебе Эргарет.
И ты ждешь. Ты ждешь вместе с домом. Он так давно уже ждет… он привык к ожиданию… он подождет еще немного, он ведь знает, что уже скоро…
— А вот теперь — давай! — командует Эргарет, и винная руна, кувыркаясь, летит в стену дома.
— Ох! — Тисаф потрясена.
На это и в самом деле стоит посмотреть. Древний, насквозь уставший камень словно бы облегченно вздыхает, вековечная судорога отпускает его, он встряхивается и внезапно рассыпается на мириады сверкающих капель, улетающих в небо. Дождь и в самом деле идет вверх! Туда, откуда смотрят на землю глаза Богов.
А в
— Лежать! Головы не подымать! — грохочет над вами голос Эргарета.
Ты все-таки подымаешь голову, чтобы увидеть, как Эргарет превращается в стремительное движение, в удар атакующей змеи, настигающей цель.
Чей-то пронзительный вопль. Что-то с грохотом рушится неподалеку от вас. Ты подползаешь к Тисаф, пытаясь ее прикрыть, и получаешь по уху.
— Это я должна тебя закрывать, — сердится она. — Это у меня щиты, а у тебя — ничего.
На месте дома идет сражение. Младший высокий лорд отчаянно защищается. Звенят заговоренные клинки, то и дело высверкивают короткие серые молнии, от обездвиживающих заклятий на земле густая изморозь. Восемь человек окружают одного, пытаясь взять его живьем. Что ж, ему-то никто из восьмерых живьем не нужен.
— Осторожно! — рычит кто-то, кажется седоусый.
— Что ж мы, так и будем тут лежать? — возмущается Тисаф и встает. — Мы "Старшие Братья" или кто?
— С ума сошла! — вскакиваешь ты, хватая ее за руку. — Что, по-твоему, мы можем тут сделать?!
— Да хоть подножку ему поставить, гаду такому! — откликается Тисаф, вырывая руку. — Да ты на рожу-то его глянь, такая же сволочь, как и тот! Правду Эргарет говорил! Этому тоже небось нравится над людьми издеваться!
— Стой! Куда ты?!
Но Тисаф ловко уворачивается и бросается вперед столь стремительно, что ты ничего не успеваешь сделать. Впрочем, не только ты.
Высокий лорд на миг застывает, когда невесть откуда взявшаяся девица ловко уклоняется от его меча и с радостным воплем: "Люби меня!" — повисает у него на шее.
Этого мгновения Эргарету вполне достаточно. Его ладонь быстро описывает плавный полукруг, и глаза "пустышки" закатываются. Он оседает и мешком валится наземь. А седоусый с трудом останавливает меч буквально в волосе от спины твоей девушки.
— Вот дура-девка! — Его аж трясет. И продолжает, не в силах остановиться: — Вот дура! Вот дура!
— Но ведь получилось же! — подымаясь с распростертого тела, восклицает Тисаф, обращаясь к Эргарету.
— Вот дура-девка! — столь же потрясение повторяет он. И добавляет: — Да. Получилось.
— Сам дурак! — гордо говорит Тисаф и отворачивается. — Ты меня тоже дурой считаешь? — Это она уже тебе.
Ты качаешь головой. Ссориться с сумасшедшей? Вот еще! Тебе с ней жить, в конце-то концов!
— Ну ты даешь! — Молодой, ослепительно красивый "Старший Брат" целует Тисаф руку.