Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова
Шрифт:
ВОПРОС: Поясните, пожалуйста, богословский смысл диалога в газете «Русский вестник» относительно ваших высказываний о человеческой ипостаси Иисуса Христа. Что не учитывают и в чем неправы ваши оппоненты?
ОТВЕТ: Ну, вы сразу, они неправы – может быть я неправ. Я отношусь к этому спокойно. Богословские дискуссии должны быть, должны иметь место – об этом и апостол Павел пишет. Только должны они проходить в дружеском тоне: а может я ошибаюсь. Что жалко – там нет дружественности… Там уже говорят люди, которые «непогрешимы» – вот это очень жалко. А с «непогрешимыми» невозможно вести дискуссию, вот это первая, так сказать беда. Ну, сами понимаете, человек непогрешим!
Второе – это уже имеет не менее серьезное значение – по таким богословским вопросам не только нельзя вести дискуссию в светской прессе, но и нельзя вести дискуссию среди тех, кто не получил специального богословского образования. Обращение же в светскую прессу с подобного рода вопросами я не знаю, чем только можно объяснить… – или сознательно хотят подорвать авторитет Церкви, или посмеяться… Меня просили ответить – да вы что!? Это публично, перед всеми, в светской прессе начать вести дискуссию по таким вопросам?! Да это же будет надругательство над нашим богословием! Как же это можно делать? Смешно было бы, если в светской прессе какие-нибудь физики там, занимающиеся там струнами, открыли бы дискуссию!.. Все бы сказали: что это такое? Мы ничего не понимаем. Тем более, мы же должны с благоговением относиться к своей вере, а здесь – в «Русский вестник»! Ну, это просто беда!
Ну, а теперь о сути проблемы. Речь идет о том, какую человеческую
К тому же, второе, уже было это в истории… Я только удивляюсь, что эти оппоненты или не знают этого, или причины другие… Была такая ересь: автартадакетов, которая именно это утверждала. Это монофизитская ересь, которые утверждали (Все монофизиты, кстати. Папа Гонорий даже за это был осужден!), что Бог Слово в Своем воплощении воспринял первозданную природу Адама. И никакой другой и не могло быть, еще бы – монофизит! Разве мог Бог Слово соединиться настолько, что даже поглотить человеческую природу – разве могло это быть, если природа была поврежденной?! Конечно, нет! Поэтому все монофизиты так учили. Когда им задавали вопрос: ну а как же тогда, если первозданная природа, значит, она не могла уже умереть; она же не могла, значит, страдать; ибо Адам до грехопадения не страдал? И когда он мог умереть? Бог сказал: «…смертью умрешь…», – когда? – если нарушишь… То есть смерти до этого не было. Если это так, задают вопрос, тогда как же Христос-то – страдал или не страдал? Вопрос же? Если Он уже природу имел первозданную?.. Ответ: природа у Него была бесстрастная, Он страдать не мог, но когда Он хотел, то Он мог страдать. Он захотел, тогда значит, бессмертная природа умерла. Захотел Он – просто не потому что потребность была в теле, а вот Он принимал на себя и тогда – ел. Эта ересь называется: автартадакетов, от слова дакеты, то есть кажущиеся, принимающие вид. На самом-то деле Его существо не нуждалось ни в чем, но Он, снисходя к окружающим, ел и пил. Эти ереси, так же как и все монофизитство, были осуждены на Вселенском Соборе. Ну, вот видите, это опять все поднимается на щит и начинается война. Но я повторяю еще раз: если люди действительно ошибаются, если они действительно люди искренние и хотят обсудить этот вопрос, то надо его обсуждать не на страницах «Русского вестника». Во–первых: многие из них могут ко мне лично обратиться; не хочется ко мне – пожалуйста, можно в Академию – богословская комиссия; не хочется в Академию – есть синодальная богословская комиссия – почему в «Русский вестник»? Вопрос, в чем дело? А ответ?.. Сразу просматривается: церковный человек, желающий действительно выяснить, так делать не будет! Значит, причины другие. Причина, наверное, скрывается где-то не в церковных источниках, потому что церковный человек так делать не может.
ВОПРОС: Объясните, пожалуйста, что такое апофатический метод в науке?
ОТВЕТ: Это не в науке, а в богословии. Это так называемый отрицательный метод: он заключается в том, что поскольку Бог превышает все возможности нашего рационального постижения Его – Бога – то, следовательно, ничего конкретного о Нем мы сказать не можем. «Бога никто же виде нигде же». В этом состоит апофатический метод: что каждое наше определение Бога будет страдать ограниченностью и, следовательно, неточностью. Вот в этом состоит апофатизм. Его не достатком является то, что если мы вообще не будем говорить о Боге, то тогда как же мы будем верить в Бога? К чему же будем стремиться? Для каждого мировоззрения религиозного Бог есть тот идеал, к которому должен стремиться человек. А чтобы стремиться к нему, надо знать, к чему стремиться. Так вот: отсюда возникает катафатический метод, будем говорить, или подход к пониманию Бога – то есть когда даются характеристики Бога высшие для доступного человеческого сознания. Бог есть любовь, Бог есть разум, Бог есть мудрость, Бог есть смирение… Вот эти вот положительные характеристики дают человеку возможность ориентироваться в своей жизни. Это не есть точные характеристики, поскольку мы и сами до конца не знаем, что такое любовь, смирение, что такое мудрость – кто это скажет? Правда же? Но зато дается правильный вектор, направление: одно дело – справедливость и правда, а другое дело – ложь! Итак, что я избираю? Если я верю в Бога, то я избираю справедливость. Одно дело – любовь, а другое дело – ненависть! Христианство призывает к чему? К любви… и, напротив, осуждает ненависть. Таким образом катафатическое богословие дает возможность правильной ориентации человеческой жизни.
ВОПРОС: На исповеди мы каемся в своих личных грехах, а сейчас говорят о всенародном покаянии за семьдесят лет атеизма и прочее. Что это такое? Многие были октябрятами, пионерами. Нужно ли в этом каяться?
ОТВЕТ: Ну, дело вот в чем. Бывают же действительно грехи личные, а бывают грехи и общие. Ну вот, например, шайка разбойников, правда же? Они же вместе совершали одни и те же грехи, я думаю, что они могут и вместе каяться. Бывают такие вещи… Были вот бунты разные и, действительно, народ мог тогда каяться: вот эти бунтовщики все могли понять, что они совершали вместе какой-то грех. Можно говорить о другом: о том, что если у нас происходят негативные те или иные события, значит, мы в чем-то погрешили, – каждый в чем-то – и здесь требуется индивидуальное очищение своей души покаянием и исповедью. Так что эти вещи понятны. Непонятны бывают другие вещи… Когда, например, нас призывают каяться в грехе убийства… возьмем Александра II. Или не призывают еще в этом каяться? Нет? Александра II? Нет… Павла I? – в спальне зарезали. Почему-то не призывают тоже. Или Петра III? – его задушили. Или Федора Борисовича Годунова? – на сороковой день восставшая толпа его убила. Должны каяться? Или в конце концов за то, что Каин убил Авеля?! Правда, может покаемся? Вы понимаете, что за абсурд?.. Что за странности такие? Причем тут?.. За меня никто не может покаяться, кроме меня! Даже жена за мужа не может покаяться, говорят даже так – батюшки чего-то отправляют. Та говорит: все грехи его знаю, а батюшка такой упрямый – не соглашается – нет, пусть сам приходит! Да куда же это годится такое?
Так вот: конечно же каждый человек может каяться за те поступки, которые он совершил против Бога, против совести. Поэтому за все там какого-то рода убийства пусть даже императора, когда призывают каяться весь народ, то это звучит очень странно! Очень странно! Каждый должен за свое преступление каяться… Если мы так начнем рассуждать, так тогда, простите, за всю историю столько накопилось… и что же это будет? Все грехи на нас? Всех предыдущих поколений? Такого не знает Евангелие, такого не знает святоотеческая мысль. Хотя всеобщее покаяние, это что означает? Давайте все каяться, все мы нагрешили, у каждого есть грехи, вы слышите? – у всех, но у каждого свои. Да, и в этом смысле можно призывать к всеобщему покаянию… И было бы, я считаю, очень хорошо, если бы какой-то день в году, например, всем провести в посте, молитве и покаянии – всем! Каждый в своих грехах. А не в том
ВОПРОС: Алексей Ильич, как тогда понимать крещение и причащение маленьких детей? Они-то не могут еще не могут сознавать и полностью понимать все происходящее.
ОТВЕТ: Ну, я говорил уже сегодня, что Церковь есть организм, в котором мы все связаны друг с другом, и никто не связан между собой так близко, как дети и родители – особенно вот те дети, которые еще не имеют ни свободы, ни сознания совершить добро или зло. И в этом смысле, детей можно крестить и потому Церковь издревле такое крещение осуществляет. Еще во времена апостолов даже целые семьи крестились – семьями – естественно, детей не исключили из числа крещенных! В этом смысле понимаем, в чем дело, но в то же время, параллельно, существовала и другая практика, очень интересная. Например, если мы возьмем особенно прославляемых нами святителей: Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст и т. д. – все они крестились в очень позднем возрасте. Все они крестились после двадцати лет: двадцать четыре, двадцать шесть, двадцать восемь лет – Василий Великий вообще в тридцать лет. Крестились очень поздно, потому что их родители считали, что спасающей верой является вера человека самого – разумная; требуется воля самого человека – чтобы он уверовал, он подъял на себя подвиг соответствующей жизни и сознательно принял крещение. Такая практика была и, как мы видим, ее придерживались такие великие авторитеты Церкви, как вышеназванные, но в Церкви есть и то, и другое. То есть и крещение детей действительно, и крещение взрослых – само собой разумеется. Но у нас сейчас вошло в практику крестить детей сразу – это уже дело родителей, но родители берут на себя огромную ответственность!.. Если они крестят просто по обычаю и просто так, то есть громадная опасность в том, что дар – вот это семя Божье – не должным образом подействует на ребенка, и он может вырасти неизвестно кем. Были случаи, передают по крайней мере вот так: Иоанн Кронштадтский некоторых детей не причащал… Детей!.. Более того, говорил: «Уберите от меня этих змеенышей!» Даже так – святых детей!.. Дело вот в чем: вы понимаете, конечно, что ребенок ничего не сознает и вся ответственность возлагается на родителей, поэтому если кто хочет причастить ребенка действительно с пользой, тот должен своим разумом, своей волей и своими действиями заменять ребенка – готовиться надо к этому. Не от телевизора схватить и бежать к обедне: там еще не кончили причащать? Или прийти с ребенком и мешать другим молиться… Нужно готовиться родителям и тогда может быть степень ревности родителей будет степенью полезности для самого ребенка святого причащения. Так же и крещение. Таинство не магия – надо это запомнить. «Дай мне сердце свое, сыне. Кто верует и креститься, спасен будет». Это нужно помнить и если дети не могут еще ни веровать, ни креститься сами, то родители берут на себя огромную ответственность за него, – вы слышите? – поручаются за него! Поручаются за то, что он, когда подрастет, сделается христианином. Для этого родителям нужно соответствующим образом воспитывать ребенка и вести соответствующую христианскую жизнь. Ну и надо сказать, что конечно же то благодатное действие, которое человек может испытать в таинстве крещения, может произойти только в том возрасте, когда человек уже что-то осознает – мы, когда крестим детей, лишаем их этого великого благодатного опыта. Представьте себе, когда человек осознает, переживает это действие благодати, у него останется след на всю жизнь – это будет потрясающий опыт!.. Мы лишаем детей этого опыта, но это дело, повторяю, каждого родителя – как вы желаете. Многие крестят почему? Чтобы не болел… Причащают почему? Чтобы не кричал… Не о спасении речь идет, а о том, что рассматривают эти вещи, как одно из средств земного благополучия. Вот здесь надо предупреждать: «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном грехом». Когда мы Бога рассматриваем как средство, а не как цель – беда может поразить нас! Крещение и причащение это не средства – это цель, если хотите, цель спасения человека и когда ради спасения совершаются – да! Так тогда родители берут на себя огромную ответственность: воспитать ребенка, чтобы не оказался этот бисер посеянный попранным этим человеком, когда он станет взрослым человеком.
ВОПРОС: Я была инженером, потом осталась без работы и через биржу труда получила специальность парикмахера и косметички, но батюшка мне сказал, что работать парикмахером и косметичкой грех. Как мне быть? Неужто и правда, лучше работать уборщицей, чем парикмахером?
ОТВЕТ: Учтите, что на такого рода вопросы вам может ответить только прозорливый человек. Я не знаю вас. Работа в парикмахерской сопряжена с общением, с ближайшим соприкосновением – не зная человека, мне трудно сказать – может быть, он прав, может быть – нет. Вы сами понимаете, что тут же надо знать человека, – причем, хорошо нужно знать! Ну, я думаю, что здесь батюшка, наверное, знает хорошо эту женщину; знает ее внутренний мир; знает ее расположение как к добрым, так и дурным сторонам жизни, и по–видимому все оценив, дал ей такой совет. Потому что я не верю, чтобы батюшка, так сказать, приказывал и прямо говорил, что это грех и т. д. Это уже очень большая ответственность на себя, но я думаю так, как мы сегодня только что говорили: истинный духовник советует. Он посоветует, что это вам не стоит, потому что видите – у вас то-то, другое и третье; а лучше бы вам другое, если есть это лучшее. Я полагаю, что вот такая была, видимо, ситуация, но я ответить на этот вопрос вот так прямо не могу.
ВОПРОС: Если смерть наказание за грех, то почему умирают невинные животные?
ОТВЕТ: Смерть вовсе не наказание за грех, а есть естественное следствие греха. Я люблю приводить пример: когда человек выбрасывается с какого-то этажа, кто его наказывает, скажите, что он умирает? Смерть есть следствие расторжения связи с Богом – вот в чем и состоял этот акт первых людей! Расторгнута была, вот этой горделивой мыслью стать как боги, была расторгнута связь с Богом! Бог есть источник жизни, ибо Им мы живем и движемся, и существуем. Вот где природа смерти: это есть следствие, а не акт мести! Вы слышите? Потому что наказание мы понимаем как? Вот это сделал? – так вот тебе! Этого у Бога нет, Бог есть любовь – вот кто Он есть. Какая любовь, при этом? Потому что часто возникает вопрос о правде и любви… Бог это не существо, которое между правдой и любовью не знает куда деться – толи по любви поступить, то ли по правде, а Боги есть правильная любовь, праведная любовь – праведная! Мы очень часто неправильно поступаем: мы поступаем неправильно по отношению к своим близким и родным, потому что начинаем заниматься попустительством; мы неправильно поступаем по отношению к тем, кто нам неприятен, мы к ним начинаем придираться – Бог есть праведная любовь. То есть Он поступает всегда с любовью, которая приносит человеку благо и только благо! Пример, постоянный пример, который я привожу на лекциях даже: больного туберкулезом – на курорт, больного аппендицитом – под нож. Инопланетянин что бы сказал? Первый, наверное, угодил очень ему, этому дяденьке в халате, а второй – ну и насолил же ему: тут же под нож, раздеть до гола, да еще ножом располосовать! Ну, ясно?! Как же? – ясно!.. Вот так и мы к сожалению понимаем. Бог есть правильная, праведная любовь и Он всегда поступает по любви. В данном случае – да, смерть есть закономерное следствие греха, а не наказание Божье. А весь животный мир и весь окружающий мир есть ничто иное, (Вот вам богословские, так сказать, размышления – совсем не учение Церкви. Посмотрим, до чего могут докатиться богословы.) как продолжение нашего тела человеческого. Мы должны к нему относиться как к телу своему – не варварски, как относятся, а как к своему телу. Животный мир есть продолжение, если хотите, нашего тела – это есть тоже наша плоть, которую мы должны и греть, и любить, и оберегать, и отстригать, и отрезать, когда есть что-то болезненное, и т. д. Так что отсюда и смерть животного, в конечном счете, обусловлена вот этим смертным состоянием человека.