Лексикон
Шрифт:
– Так дело не пойдет, парни! – громогласно объявил он. – Вы думаете, мы идём? Черта с два, это называется не «идём», а «топчемся на месте»! У вас что, колени со страху подгибаются, вы, жалкие недоноски!
– Мы хотим жить, кэп! – выкрикнул кто-то. – Не ты ли обещал, что у нас будет своё королевство, куда не дотянутся длинные лапы Империи! Ну, и где оно?!
– Эти ублюдки расстреливают нас издалека, а мы даже не видим их! – подхватил другой голос. – На кой черт мы прёмся сквозь это болото?! Куда ты нас ведёшь?!
Стерлинг ворочал короткой шеей; к лицу его прилила кровь – так густо, что казалось, капитана сейчас хватит удар. Наконец, он вскинул над головой протез и потянул рычаг. Грянул выстрел. На головы людям посыпались сбитые листья.
– Молчать! – гаркнул капитан. – Это что, бунт?!
Вперед протолкался один из матросов, Карл Мейстер. Ласка знала его: опытный моряк пользовался
– Разрешите сказать, сэр! – Карл поправил выбившиеся из-под головного платка седые вихры. – Мы прошли с вами огонь и воду, и вы никого из нас не можете обвинить в трусости! Но сейчас мы не знаем, что думать… И этот ваш московитский колдун! Почему он ничего не делает? Почему не защитит нас, как тогда, в океане?!
Все взоры обратились на Озорника – тот сидел, прислонившись к стволу древовидного папоротника. Осокин усмехнулся.
– Что конкретно вы от меня хотите, господин Мейстер?
Старый моряк замешкался.
– Устрой бурю! – выкрикнули из толпы. – Чертову бурю, такую, чтобы ни один клятый дирижабль не мог подняться в воздух!
– Верно! Устрой бурю! – подхватил Карл Мейстер.
– Бурю! Бурю давай!
Стерлинг прокашлялся; в свиных глазках его вспыхнули хитрые искорки.
– Гм… Ну что же, мистер Озорник, вы слышали – эти джентльмены хотят непогоды… Почему бы, в самом деле, не пойти им навстречу?
Ласка ожидала, что Лев станет отнекиваться – но он лишь пожал плечами и встал. Брезентовый плащ распахнулся, и девушка увидела металлический уголок Лексикона. «Он что же, не выпускает его из рук?»
Матросы притихли. «Стим бойз», наоборот, заволновались, собрались тесной группой, потом вдруг окружили капитана и принялись яростно жестикулировать – очевидно было, что они бурно протестуют.
– Спокойствие! – Озорник властно поднял руку, предупреждая назревающий конфликт. – Вы получите, что хотели… А вам, – обратился он к призракам, – не будет никакого вреда. Даю слово.
Он сдвинул на лоб повязку, закрывавшую мёртвый глаз. Среди матросов пополз шепоток, раздались тихие возгласы удивления – увидеть Знак воочию довелось лишь нескольким. Девушка заметила, что многие украдкой крестятся, губы некоторых беззвучно двигались, словно они читали про себя молитву.
Тихо скрипнули петли переплёта – Лексикон распахнул металлические листы... Глаз Осокина загорелся ослепительным зелёным огнём, и над страницей развернулось стальное кружево Знака: этот был похож на собранную из множества одинаковых сверкающих сегментов сороконожку, свернувшуюся невероятно сложным, постоянно двигающимся узлом… На землю пролился изумрудный свет. Подул ветер, в небе задвигались, наползая друг на друга, пухлые горы облаков. Сила Знака сгоняла их в кучу, словно овечью отару. Полыхнули первые молнии. Ласка посмотрела на Озорника – и вдруг, на краткое мгновение, перед внутренним взором её возникла удивительная картина. Девушка увидела землю – даже не с высоты птичьего полета, а с какой-то совершенно немыслимой – могучий Гудзон казался отсюда еле видимой нитью, вплетенной в пестрый ковёр. Внизу, под ней, проплывали облака, со всех сторон устремляясь к единому центру, то и дело поблескивающему неяркими огоньками – так выглядели отсюда многомильные разряды атмосферного электричества. От удивления Ласка вздрогнула – и этого оказалось достаточным, чтобы хрупкие связи распались. Картинка исчезла из её головы; она по-прежнему видела лишь Осокина – с полыхающим глазом, с таинственной железной книгой в руках, в развевающемся на ветру плаще… Неудивительно, что люди Стерлинга считают его чародеем!
Со временем произошло нечто странное. Девушка могла поклясться, что с момента, как Озорник воспользовался своей силой, прошло не более минуты – но за столь короткий промежуток облака просто не успели бы собраться в исполинскую, иссиня-черную тучу, застившую небо над головой. Он снова что-то сделал со временем, догадалась она; каким-то образом заставил его течь быстрее – там, наверху… А буря меж тем разыгралась не на шутку. Струи ливня вымочили людей до нитки, превратили землю под ногами в густую грязь. Она налипала на обода колёс электрической машины, марала одежду и обувь – и всё-таки, несмотря на это, дело теперь пошло веселее. Сосредоточившись на тяжелой работе, люди позабыли свой страх. Маленький отряд снова двинулся в путь. Ласка отметила, что матросы стараются держаться подальше от Осокина: шагах в трёх от него пролегала, казалось, невидимая, но ясно ощутимая граница, за которую никто не смел заступить… Кроме Уильяма Стерлинга.
***
«Гордость Нового Йорка», надрывно жужжа единственным пропеллером, ползла меж облаков. Поначалу, оказавшись в гондоле маленького дирижаблика, Джек решил было, что владелец этого чуда обладает тонким,
Мюррей осторожно прислонился к стенке. Она была парусиновой, туго натянутой на легкий деревянный каркас, сиденья же и вовсе представляли собой подобия плетеных гамаков: хозяин дирижабля экономил на каждой мелочи, стремясь увеличить грузоподъемность. В гондоле их было семеро. Владелец, он же капитан и пилот, мистер Джереми Уайт, стоял у штурвала. Фальконе и Мюррей не без труда удерживали в равновесии гору тюков – увидев количество груза, который им предстояло взять, капитан едва не пошел на попятную. Слева от Джека расположился Имеющий Зуб: неандерталец сидел, широко расставив ноги и уперев в рейки пола приклад здоровенного штуцера, габаритами под стать своему владельцу. Поверх ствола на бронзовых кронштейнах была укреплена подзорная труба – Джек знал, что подобным оружием иногда пользуются альпийские горцы, чтобы сделать точный выстрел на далекое расстояние. Рядом, друг напротив друга, устроились новые знакомцы Мюррея – Бен и Гарри. Поставив меж собой туго набитый вещевой мешок, они использовали его в качестве импровизированного ломберного столика, азартно шлепая засаленными картами. Идея привлечь экс-каторжан в качестве участников экспедиции родилась внезапно – и оказалась весьма удачной: именно они навели масонов на мистера Уайта и его дирижабль, а главное – познакомили с последним из участников нынешней экспедиции. Фамилия его была Пинкер. «Лучшего траппера в Новом Йорке не найдёте, сэр, сколько ни ищите! Этот парень настоящий дьявол во всём, что касается охоты, следов и всего такого прочего… Он неделями пропадает в этих клятых лесах – и добывает порой тварей, каких и в аду не встретишь!» Внешность мистера Пинкера вполне соответствовала его репутации – сухопарый и жилистый, с гривой седых волос, прихваченных на затылке кожаным шнуром, и морщинистым загорелым ликом. Однако назвать его стариком просто не поворачивался язык: светлые, будто выгоревшие на солнце до прозрачной голубизны глаза его были глазами стрелка, не знающего промаха. Оружием ему также служил штуцер, лишь немного уступающий в размерах винтовке неандертальца.
– Вам уже доводилось бывать в верховьях Гудзона, мистер Пинкер? – спросил Сильвио. Приходилось напрягать голос, чтобы разговаривать: двигатель стучал очень громко.
– Ага.
Фальконе некоторое время ждал продолжения, но Пинкер, очевидно, посчитал свой ответ исчерпывающим. «Ну да, конечно, этот джентльмен должен поддерживать своё реноме – образ сурового и немногословного парня… Весьма романтично!» – насмешливо подумал Джек.
Таранный удар ветра обрушился на маленький воздушный кораблик внезапно. Ещё мгновение назад всё было замечательно – и вот уже Фальконе сброшен с гамака и завален тюками со снаряжением, Бен и Гарри вопят от ужаса, а он, Мюррей, изо всех сил цепляется за шпангоуты, чувствуя спиной туго натянувшуюся ткань и молясь о том, чтобы видавший виды брезент не разошелся под его весом... Гондолу перекосило – словно некий великан там, снаружи, схватил дирижаблик и теперь пытался его выкрутить, как прачка – бельё… Всё трещало по швам, в нос бил мерзкий запашок блаугаза – очевидно, произошла разгерметизация баллона.
– Господи, отец наш всемилостивый! – орал капитан, вцепившись в штурвал. – Сохрани и помилуй!
– Что это, мистер Уайт?! – крикнул Джек. – Что случилось?!
Капитан на миг обернулся, глаза его были величиной с чайное блюдце.
– Светопреставление!!! Держитесь, сэр, ради всего святого, держи…
Очередной порыв ветра врезался в борт, бросив Мюррея на противоположную стенку – при этом журналист сбил с ног выкарабкавшегося из-под тюков Сильвио. Имеющий Зуб раскорячился, словно клещ, мертвой хваткой вцепившись в детали каркаса; Пинкер поступил таким же образом. Гарри и Бена швыряло по гондоле во всех возможных направлениях.