Ленинград, Тифлис…
Шрифт:
Привели гонцов к Недюжному. Старший гонец вытащил из нагрудного кармана-газыря записку. Она была свернута и запечатана сургучной печатью с арабской вязью. Недюжный сломал печать, развернул записку, прочитал при свете фонаря. Написано по-русски, грамотно:
«Готовы сдаться и принести присягу на верность. Только сдаваться будем самому главному российскому начальнику, фельдмаршалу Барятинскому».
Велел Недюжный гонцов отпустить, а записку отправил с нарочным в Майкоп. Через два дня пришла депеша: «Условия капитуляции принимаю 1 мая. Прибываю лично. Кн. Барятинский».
Вот уже несколько дней, как перемирие, по ночам не
«Капитуляцию принимаю лично. Прибываю 5 мая. Великий князь Сергей Александрович».
Великий князь с конвоем прибыли за два дня до назначенной капитуляции. Расположились лагерем на соседней поляне. В охрану им выделили карабахскую сотню.
Утром великий князь выразил желание поохотиться. Для охоты выбрали рощицу в самом безопасном направлении. Черкесов там уже давно не видели. Охота началась удачно. Сергей Александрович убил большую косулю. Внезапно раздались выстрелы. Пуля просвистела над головой великого князя. Впереди, на лесной прогалине показались всадники с ружьями. Великий князь выстрелил в их сторону, обнажил саблю и пришпорил коня. Выстрелы раздались с другой стороны. Тогда он повернул голову, и пуля сбила с его головы фуражку. Великий князь остановился, вытер лицо и увидел, что со всех сторон на него нацелены ружья, а прямо на него на арабском скакуне движется невысокий черкес в белой папахе и говорит чисто, без акцента:
— Брось оружие, государь. Ты — мой пленник.
Тут стали стрелять со всех сторон, кто-то подскочил к великому князю, схватил его лошадь под уздцы, увлек в сторону.
Исай скакал вслед Али Мурату. Расстояние между ними не сокращалось. Арабский скакун, казалось, летел по воздуху. Исай несколько раз выстрелил, но промахнулся. Тогда он стал забирать влево, погнал Али Мурата к реке, туда, где в засаде лежал Арутин со своими людьми. Те не подвели. Подпустили Али Мурата поближе и дали залп. Али Мурат был еще жив. Исай перерезал ему горло кинжалом. Арутин разрезал саблей ему шаровары и поднял окровавленный кусок мяса над головой.
За этот подвиг Исай Дадашев был удостоен потомственного дворянства. Позднее, уже в Тифлисе, на большом приеме во дворце наместника великий князь вручил Исаю золотую шпагу. Подали шампанское. До Исая донеслись слова, сказанные княгиней Орбелиани:
— C’est celui qui a ch^atr'e Ali Mourat?[4]
Рядом с Исаем стоял граф Лорис-Меликов. Исай спросил его по-армянски.
— На каком языке говорит эта женщина?
— По-французски, — ответил Лорис-Меликов.
Исай одним духом выпил шампанское.
— Мои дети тоже будут говорить по-французски…
… В 1870 Исай женился на Марии Тер-Арутюновой, дочери священника из Гори. Венчались они в старинном Ванском соборе, что недалеко от Куры. В 1886 году возле этого собора похоронят графа Лорис-Меликова… На свадьбе было много гостей, военных и гражданских. Тифлисские купцы пришли с богатыми подарками. Наместник прислал с адъютантом поздравление.
В отставку Исай вышел в чине майора в 1875 году. К этому времени у него было четверо детей. Жили они в небольшом доме, в старой части города, на Бебутовской улице. Жили скромно, на военную пенсию. В Карабахе было у Исая родовое имение, но дохода от него не было никакого. Несколько раз предлагали Исаю
Однажды к Исаю пожаловал с визитом Иван Минаевич Мирзоев, купец первой гильдии. Знал его Исай давно, Иван торговал шелком, основал в Тифлисе шелковую мануфактуру, неоднократно обращался к Исаю за содействием по поводу смягчения налогов, отсрочки выплат по векселям. Исай чем мог помогал. Иван был человек порядочный, а с Исаем в городской управе считались — герой войны, почетный гражданин…
Выпили по чашечке кофе, съели по кусочку пахлавы, и Иван перешел к делу. У него была аренда на большой участок для рыбной ловли в устье Куры, на Каспии. Места сказочно богатые — каждый год в путину идут туда на нерест осетровые рыбы. Предлагал Исаю взять эти промыслы в управление, с годовым окладом 5000 рублей золотом. Деньги по тем временам немалые. Исай согласился.
Когда Мирзоев делал свое предложение, он и не думал, что Исай возьмется за дело всерьез. Хотел предложить синекуру, отблагодарить Исая за услуги. Но Исай не любил получать деньги зря. Отправился в Соляны, на Каспий. Узнал, как идут дела, уволил вороватых управляющих, поставил людей честных и работящих, из ветеранов, что воевали с ним в черноморских горах. Уже через год Соляны стали приносить большой доход. Вылавливали отборные сорта рыбы, бочками солили икру. Договорились с каспийскими и волжскими пароходными компаниями. Рыбу и икру доставляли по воде в Россию, а оттуда — по железной дороге в Европу. Через два года за 300 тысяч рублей Исай откупил у Ивана право на аренду, сам стал хозяином.
Тогда Мирзоев предложил Исаю заняться нефтью. Нефть в Баку добывали давно. Рыли колодцы, ждали, пока колодцы наполнятся нефтью, вычерпывали густую черную жидкость кожаными ведрами, переливали в бочки. На верблюдах развозили бочки с нефтью по городам. Мирзоев нанял русских инженеров. Они построили вышку, стали бурить глубокие пласты. Из скважины рекой хлынула нефть.
— Вступайте в долю, — сказал Иван. Я взял в аренду Балханы.
Через несколько дней Исай принес Ивану чек на миллион рублей.
— Это все, что у меня есть. Я заложил имение.
Иван засуетился.
— Зачем вы это делаете? Это большой риск. А вдруг нефти не будет?
— Нефть будет, — ответил Исай.
— Зачем вам это нужно, Исай Маркович?
Исай помолчал.
— Я хочу… чтобы мои дети учились во Франции…
— Почему во Франции, а, скажем, не в Англии? — не понял Иван.
— Дети — во Франции… А в Англии — внуки… или правнуки…
* * *
…Шел 1878 год. В конце этого года в маленьком домике с плоской крышей, на окраине уездного города Гори, что в ста верстах от Тифлиса вверх по Куре, родился Сосо. Отец его, Бесо, родом из деревни Диди-Ладо, был крепостным крестьянином князей Мачабели. Как вышла воля, Бесо пошел в город, пробавлялся случайными заработками, чинил обувь и очень много пил. Руки у него были хорошие. Когда купец Баграмов получил большой подряд от армии и открыл в Гори сапожную мастерскую, он взял Бесо к себе на работу. Жена Бесо, Кеке, родилась в селе Гамбареули; в имении Гамбаровых, богатых армян. Венчались Бесо и Кеке в Гори, в 1874 году, в Успенском соборе. Сосо был четвертым ребенком. Трое первенцев умерли, едва появившись на свет.