Ленни Голд в поисках самого себя. Агни

Луч Нади

– Научишь меня?

– Хочешь быть всегда сытым и нужным?

– Да нет. Интересно же. Вон та девчушка, она так бойко это делает, а ей всего-то пять лет.

– И у тебя получится. В этом уж я нисколько не сомневаюсь. Но я бы начала не с этого.

Цыгане шумно кушали, шутили и смеялись, а потом долго все вместе сидели и лежали возле большого костра, куда они без конца подкидывали дрова, вели беседу, в которой участвовали все. Потом кто-то затянул песню глубоким грудным баритоном, ее подхватил тенор, вплелись женские голоса. Заиграла гитара. Затем вторая. А после все пустились в пляс вокруг огнища, настукивая в бубен

и пальчиковые тамбурины. Танцевали и пели долго, с чувством, от души выплескивая в уже более прохладный воздух свои разочарования и усталость от бесконечных тягот жизни, где нет места надеждам на улучшение.

Но еще долго после того, как все устроились на ночлег по фургонам, один цыган с низким голосом под виртуозный аккомпанемент гитары тосковал в ночной тишине по своей еще не найденной любимой, изливая горесть звездам таким же далеким, как и не воплощенная любовь. Наконец, ушел и он.

Звонкая летняя ночь полнилась цвириканьем сверчков и трелями соловьев.

Поев, Ленни и учитель умостились возле костра. Осталась и чивани, задумчиво пыхтящая трубкой.

Глядя на Лоло, она задала себе вопрос: кто он? Не получив ответа от самой себя, не удовлетворенная тем, что уже узнала пару часов назад, она задала вопрос огню, бросив в него пучок душистых трав, от которых дым стал сладким.

Всмотрелась в пламя костра и увидела брата короля одной из древнейшей цивилизации. В то время как монарх приносил огню кровавые животные и человеческие жертвоприношения, прося еще побед, еще богатств, еще больше славы и всеобщего поклонения себе, его брат, молча и искренне, предавал огню свои похоть, гнев, жадность, страхи, зависть и непрощение. Она видела его коленопреклоненного и молящегося о смирении и сострадании везде, где бы тот ни молился, где бы ни возжигался им огонь. Она видела, как бог огня с громким потрескиванием съедал его невидимые глазу жертвоприношения, как при этом плавились, коптили и трещали свечи, как испускали искры фитили лампад, как поднималось высоко в небо пламя хавана – он получал удовольствие от принесенной жертвы. Что может больше удовлетворить бога, чем смирение и отдача на его милость? Больше вопросов пока у нее не было.

– У тебя хороший ученик, – подала голос чивани, Мартин согласно кивнул головой.

Вдруг из пламени поднялся длинный язычок, но не опал, как все остальные, а медленно устремился к чивани, поласкался об ее руку, не обжигая, обернулся вокруг нее, а потом потянулся к Ленни, облетел и его, создав огненную траекторию восьмерки, и только после этого вернулся в костер.

Мартин не хотел спать, хотя устал. В очередной раз он понял, что может смотреть на огонь бесконечно. Но сейчас ощущения были особенными. А после того, как он увидел, что огонь соединил цыганку и Ленни, предчувствие чего-то очень важного усилилось многократно.

После продолжительной тишины чивани заговорила вновь:

– Он – человек земли, но огонь говорит, что он готов стать и человеком огня. Ты отпустил бы его?

– Я не против, но решать ему.

Чивани пристально посмотрела на мальчика.

Черное небо пульсировало низкими звездами. Теплая безветренная ночь была полна покоя и своей относительной тишиной, не прерываемой шумами, создаваемыми людьми. Воздух казался густым от аромата цветов и трав. Все это вместе убаюкивало Ленни, который свернулся калачиком и засыпал, глядя на пламя. А оно, словно

чувствуя его предсонное состояние, не танцевало, а двигалось плавно. Он не слушал, о чем говорят чивани и учитель, не видел огненную восьмерку, но случайно глянув на цыганку сонными глазами и увидев, как она на него смотрит, почувствовал, что сон мгновенно испарился.

Чивани поворошила веточкой огонь, тот сразу ответил, выпустив тысячи искр, тотчас же улетевших в небо, брызнул ярким золотом, залив светом все вокруг.

– Цыгане – кочевники. И чувствительность к тонкому миру у них в крови, объяснить ничего не могут, и зачем, спрашивается, объяснять, надо бояться и придерживаться примет. У них много суеверий, предрассудков, знамений, предзнаменований, а то и запретов, в основе которых лежит вера в духов. Духов предков, земли, огня, воды, воздуха. Не просишь их благословения – получай шишки, веришь – кланяйся и все образуется как нельзя лучше. Духи земли, ну, ты знаешь, дружелюбны и всегда готовы помочь.

Мартин не удержался и вставил комментарий:

– Ну, они очень разные, в каждой местности свои. Где ласковые, как шелковая трава, где суровые, как колючки. Но все добрые, это да, если с ними говорить и не замышлять зло земле.

Чивани продолжила:

– Духи воды – очень зависят от настроения, могут помочь, а могут и навредить. Духи воздуха – независимы и изменчивы в своих решениях. Духи огня – жесткие и бескомпромиссные. А вы, я смотрю, хорошо ладите не только с духами земли, но и с самой землей.

Мартин с улыбкой согласно кивнул.

Ленни даже привстал:

– Я люблю землю. Люблю Бхуми. Она как мать, заботливая, внимательная, любящая. Она… такая… – вся трава вокруг потянулась к нему и начала ласкаться об него, в его руки прыгнула мышь-полевка, над ним закружились светлячки, цикады застрекотали еще громче, как будто специально для него.

– И слов не надо. Вижу, вижу.

Ленни открыл глаза, закрывшиеся от блаженства:

– А ты, чивани, человек какой стихии?

– Я – человек огня.

– Ух ты!

– Не могу сказать, что я повелеваю огнем. Нет. Скорее, он благосклонен ко мне, разрешая с собой играться. А ты, хочешь познать огонь, дорогой?

Ленни радостно закивал:

– А можно?

– Сейчас и поглядим.

Она встала, впервые за несколько часов знакомства, и оказалась маленькой, худой, верткой женщиной. Несмотря на возраст, она держалась прямо, двигалась быстро, не то, что большинство стариков-ровесников. Длинная с оборками юбка доходила до лодыжек и не скрывала маленькие ножки. Несколько нижних юбок из тонкого материала придавали пышность бедрам. Широкий пояс подчеркивал талию.

Она бойко дошла до фургона и ненадолго скрылась в нем, вышла, неся что-то в руках. Некоторое время усаживалась возле костра, потом затихла и пробормотала молитву, призывающую духа огня.

– Попросите и вы его милости.

Ленни и Мартин чуть не открыли рот, когда увидели нисходящее с ночного неба зарево. Луч света тянулся за сгустком огня, который был подобен горящему в атмосфере метеору. Он приближался к земле с огромной скоростью.

Чивани бросила в огонь одно за другим маленький засушенный букетик полевых цветов, который при сжигании испустил насыщенный сладкий аромат, горсть зерен, вылила из маленьких сосудов топленое масло и цветочный мед, плеснула из кувшина кислого лошадиного молока.