Леший. Четвертые врата
Шрифт:
– А сам чего умеешь? – Кондрат повернулся и наконец, посмотрел в раскрасневшееся лицо Еши. – Говорят, вроде как по наследству передается.
– Да чего я там буду уметь, – пожал плечами журналист. – Что от деда слыхал, может и помню, так по малости. А по наследству, говорю ж, без роду без племени. Не признали меня в семье. Мать говорят, нагуляла, а сама сбежала, на дедов двоюродных малым скинула. В тринадцать я ушел.
– Как ушёл?
– Как? – грустно усмехнулся Еши, крутя в руках остаток сигарета. – Пешком. Сначала по тамошним прериям, потом к лесу вышел,
– Не страшно было, одному идти?
– Страшно, – кивнул Еши. – Но оставаться куда страшней. Дед был темным шаманом. Много знал. Сын его родной болел сильно. Вот они и надумали… – Еши поперхнулся дымом и закашлял. – Я плутал, пока совсем не заблудился. Егерь нашел, в город привез. Здесь меня принял к себе Федор Ильич, бывший редактор «Вече». Сейчас на пенсии. Он меня и направил в свое время на журналистику. Я его как отца принимаю. А у него кроме меня и нет никого.
– История достойная пера, – усмехнулся Кондрат. – Федора, конечно, уважаю, принять ребёнка… уважаю. Повезло тебе.
– Не повезло, закономерность. В Яндыре нет детских домов, – окурок полетел в сторону урны.
– Это же хорошо.
– Это странно. Везде в мире отказники по приютам растыканы. А в Яндыре нет.
– Может люди хорошие.
– Угу, во всем мире люди как люди, а здесь только хорошие.
– Хорошие, не хорошие, только я о другом. Мог егерь тебя и не найти.
– Мог. Но нашел.
– Вот я и говорю, повезло, – Кондрат помолчал. – А с твоей, Номин… Ты сам не чуешь? Мутно это всё?
– Что всё? – прямо посмотрел на него Еши.
И Кондрат вдруг сообразил, не поймет ничего журналист. Для того чтобы понял, нужно рассказать, про синий свет, про Стаса, про психушку, про смерть Семёна. А если рассказать, то, сознаться самому себе, что это все одно целое, связанное. И дрожащая Номин в этом общем узле. И если начинать её искать, значит начинать распутывать весь клубок. А Лешему этого не хочется. Не нужно ему это. И он согласен с Еши, у него своя работа, свои дела, и не должен он лезть туда, куда лезть не хочет.
Кондрат отвел взгляд от журналиста. Тот сплюнул на крыльцо и, сжав кулаки, направился на улицу, спугнув сидящую на ветвях ворону. Та, на прощание, еще раз зловеще каркнула.
– Вот и правильно, – прошептал Кондрат. – Уходи! Вместе со своей рыжей и со всей этой историей. И пусть вода смоет вас из моей жизни.
***
Митяй заглянул в кабинет. Кондрат сидел, перечитывая одно из недавних дел.
– А что так поздно на работе? – эксперт прошел и, удобно устроившись на диванчике, вытянул ноги.
– Да-а, – протянул Леший и отбросил папку в сторону. – Хреново как-то, Митяха.
– А чего, хреново-то?
Кондрат промолчал.
– Кстати, а ты чего за результатами Стоговой снова не зашёл?
Леший напрягся, резко встал и прошел к шкафу, вытащил бутылку водки и пару стопок.
– Ты извини, закусить нечем, – пожаловался, присаживаясь рядом с экспертом, и выставляя взятое на небольшой столик у потертого дивана.
–
Кондрат разлил, не чокаясь, залпом, опрокинул в себя стопку и тут же налил вторую.
– За здоровье! – поднял, в это раз стукнул о рюмку Митяя и снова выпил залпом.
Митяй рюмку поднял, выпил неторопливо, занюхал руковом.
– М-да-а, – протянул. – Видать, тебе и, правда, хреново.
– Митька, ты зашёл, про Стогову говорил. Говорил же?
– Говорил, – кивнул эксперт. – Так ты чего не зашёл?
– То есть, ты знаешь и помнишь, что Стогова была?
– Так куда ж ей деться? – усмехаясь, Митька налил себе вторую рюмку и так же неторопливо выпил, занюхал.
– А Стаса? Про Стаса ты знаешь?
– А то как? Сам же осматривал.
Леший вскочил, обнял эксперта.
– Митюха, – тряхнул его. Эксперт попытался высвободиться. Майор еще раз его встряхнул. – Митюха! Ты…ты…
– Ага, ещё целоваться полезь, – вырвался из Кондратьевских объятий эксперт. Сел обратно на диван и закинул ногу на ногу.
– Наливай, доброжелательный наш. Я ж тебе сказал, ты вечерком зайди. Говорил? Говорил. А ты чего?
– Так не до того было.
– Ну, конечно, со съехавшей крышей того? Ты думаешь, я не знаю, чего тебе здесь все наговорили? – эксперт усмехался. Поднял налитую Кондратом рюмку. – Ты Леший, запомни, я вот этим, – он обвёл пальцем кабинет, – всем вашим, не подчиняюсь. У меня, если хочешь знать, свой долг. Долг перед мертвыми.
– Так что там? – торопливо выпив, затряс руку эксперта Кондрата.
Тот руку мягко отстранил.
– Экий ты нетерпеливый. То не дождешься, то «чего там»? – передразнил Кондрата Митяй. – Ой, ой, лицо проще сделай. Наливай! Ща, всё расскажу.
Кондрат разлил остатки из бутылки и кинулся к шкафу, вытащил еще одну, уже початую, поставил на стол. Митяй стопку в себя запрокинул, в очередной раз занюхал рукавом и начал.
– С первого взгляда, как в первом осмотре – сердечный приступ. И всё то оно вроде и так. Я ж несколько раз проверял. У обоих внезапное и полное прекращение эффективной деятельности сердца, то есть если выражаться попросту, у них остановилось сердце. Я проверил, никаких патогенов, ведущих к этому у обоих молодых людей не было. До полного закрытия, а вернее исчезновения дела, я успел сделать запрос в местное отделение. Катерину нашел быстро. Очень здоровая девочка… гмм… была. Никаких травм, совершенно здорова. Можно даже сказать на удивление. Мало того, не позднее чем за неделю до произошедшего, она проходила диагностику, и та показала прекрасную работу того самого органа. А вот Стас? Либо он никогда не проживал в Яндыре, либо… кто-то успел до меня. Никаких медицинских сведений о нем я не нашел. Тогда я созвонился с медиками из порта. Ведь, если не изменяет память, ребята только прилетели откуда-то. И узнал одну преинтересную новость. В списках аэропорта Стогова Катерина есть, как и Стогов Станислав. И там он значится ей родным братом. Тогда я решил провести ДНК-тест. И провести успел. Так вот самое удивительное…