Лесная тень
Шрифт:
Куда это тебя понесло, балбес? Так у меня скоро слежка в дурную привычку войдёт.
Я поставила чашку, схватила шаль и поспешила за ним.
Глава 6
В разведку с Арни я бы не пошла, шпион из него получился бы дерьмовый, это ещё если вежливо выражаться. Своей странной конспирацией, которая и состояла только в том, что его, как пьяного, то и дело прижимало к стенам, он привлекал даже больше внимания, чем если бы просто шёл по своим делам. На самом деле ему жутко повезло, что он не натолкнулся на какую-нибудь сердобольную дамочку, которая кинулась бы выяснять, что не так с ребёнком, кто его обидел и куда помочь дойти. Такая не отстанет, пока не передаст прямо в руки
В городе было мрачно и уныло. Начинало темнеть, улицы пустели, жители разбредались по домам или питейным заведениям, молчали с ночи напуганные собаки, пахло болотом и подгоревшим пловом.
Моё внимание Арни привлёк не побегом, иначе я давно вернулась бы в лавку. Леший с ним, пусть проваливает, я ему пока не мамочка, чтобы ловить и возвращать на место. Нет, заинтересовало то, как забавно он прижимал левый локоть к боку, где под одеждой был спрятан небольшой предмет. Сам по себе тот даже не выпирал, можно было бы и не заметить, но бедный Арни слишком сильно перекосился, стараясь его скрыть. Я очень сомневалась, что взял его несносный мальчишка с дозволения отца, и заранее знала, чем закончится эта выходка. Как только мясник обнаружит пропажу и прижмёт сынка к стенке, тот начнёт юлить и обвинять меня, больше-то в доме некого, а мне на сегодня скандалов хватило. В такие моменты, когда Арни начинал публично выкручиваться, я пыталась понять по лицу мясника, верит он ему или остальным. Или мне. Так и не удалось разобраться. Лицо его при этом выдавало слишком мало эмоций, несмотря на то что в другие моменты он обладал довольно живой мимикой. И меня посещало неприятное чувство на грани между страхом и праведным возмущением от того, что находишься в нескольких мгновениях от несправедливо влепленного клейма и ничего не можешь с этим поделать. Беспомощность я ненавидела больше всего.
Пока мы брели по улице, совсем стемнело, так быстро, что я удивилась. Обычно в это время года вечером на улице было светло, на окна выставляли свечи, некоторые жители подвешивали лампы на дома и вдоль заборов. А уж праздники тем более полагалось встречать ярко. Сегодня туман, как бесплотный монстр, душил источники света, превращал их в меркнущие точки, которые не могли побороть надвигавшуюся темноту, она накрывала город, казалась живой и ощутимой: в центре на улице меньше, за домами — плотнее.
Я поёжилась, укуталась в шаль. Медленно мы миновали с десяток домов. Арни ни разу не обернулся, чтобы проверить, что творилось позади него, а я глядела на это безобразие и думала, не дать ли ему пару уроков по скрытному перемещению и проверке «хвоста». Конечно, закончится это тем, что виновата буду я, неважно как он приложит свои новые умения. Но для разнообразия, обвинение действительно окажется правдивым, а для мальчишки когда-нибудь выйдет прок.
Я хмыкнула себе под нос. Мне не доставало приключений, раньше мы с братом всегда что-нибудь затевали. Раньше, до дома, до Альбы, до болезни, до всего. Если бы мне дали шанс вернуться назад, я… нет, не сделала бы лучше и правильнее, просто затевала бы ещё больше веселья. Мне казалось, что с последними осенними листьями пропадает, «опадает» и моя прошлая жизнь. Следующей весной всё станет совсем по-другому. Хюрбен будет стоять на месте, жители — заниматься привычными делами, земля — просыпаться ото сна. Никто не заметит потери, только я соберу подснежников в старую вазу и выставлю на окно.
Арни завернул в узкий переулок между домами, чем резко выдернул меня из гадких мыслей. Я уже почти забыла, зачем вообще брела по улице, просто держалась взглядом за его спину, словно рукой за привязь, пока она не пропала. К тому же во мне всё больше разрасталось любопытство — куда мальчишку понесло? Если бы Арни хотел уйти в поля или в лес, то вряд ли выбрал бы поворот так далеко от лавки, мог и за неё завернуть.
Или стояла и ухмылялась в два голоса.
Я услышала их вовремя, ещё успела сбавить шаг и не залететь за балбесом Арни в переулок. Прошла мимо, лишь коротко глянула направо, недовольно сморщила носик, как любила делать тётушка, если заставала нас с братом за игрой в неположенном месте, но не могла придумать хорошей причины запретить и прогнать. В переулке на мгновение замолчали, но подозрений я не вызывала, и разговор тут же продолжился, словно им от переизбытка эмоций не хватало сил удержать языки за зубами. Шпана, двое. Знакомые лица. Арни за ними увивался, но что-то у него не срасталось, плохо вписывался в компанию, да и лет ему не хватало, этим было на троечку больше, а может и на пяток. Ему с ними было весело, а им с ним возиться не хотелось. С ровесниками Арни и вовсе не повезло, пару лет бесконечные дожди не давали вырастить и собрать урожай, над Хюрбеном висела угроза голода, и рожать детей мало кто решался, ждали, когда закончатся ненастья. Поэтому чаще всего одинокий Арни сидел и скучал дома, пока его утешала чёрно-белая кошка с драным ухом.
Шпана мне никогда не нравилась. Особенно эти двое, оба из приличных семей, но с гнильцой внутри, что-то мерзкое незримо витало вокруг них. Первого я мысленно окрестила Длинным, второго Синим — нос у него, обычно, был именно такого цвета, то ли от рождения мёрз, то ли сломал кто-то очень неудачно. Поинтересоваться их именами никогда в голову не приходило, тут же забуду лишнее.
Меня не покидало нехорошее предчувствие. Я завернула за дом с другого боку, прокралась позади и остановилась у поворота.
— Молодец, мелочь, — шепелявил Длинный. Ему не хватало пары тройки зубов, а потому узнать его говор было легко.
— Вот теперь уважаю, — подхватил Синий.
Арни молчал, но я легко представила, как он заливается краской от смущения и не может выдавить ни слова, только похлопывает губками, словно большая удивлённая рыбка.
Что ж ты спёр, гадёныш?
Я попыталась выглянуть из-за угла, но юбка с шуршанием тёрлась об стену, так что пришлось замереть и отложить попытки до лучшего момента. К счастью, заговорщики были слишком увлечены, чтобы меня услышать.
— Красота. Что тут за заклятия? Как пользоваться выяснил? — спросил Синий.
Арни тоненько ойкнул, но быстро нашёлся, включив режим несносного трепла:
— Конечно, выяснил. Ничего знать не нужно. Всё уже само сделано, ну, то есть, наколдовано. А, тьфу, зачаровано. Поразит любую нечисть, главное, в сердце. Его делали против той ведьмы, что в лесу жила, отец говорил, что им и убили. Даже шанса не было.
Кто-то присвистнул.
— Морду набью, если соврал, — пообещал Длинный.
— Угу, — не очень покладисто, но крайне обречённо согласился Арни и чуть не уложил меня следующим вопросом, — так мы волка пойдём ловить?
— Волка, волка, — прошипел Длинный.
— Только мне потом вернуть надо, пока не обнаружили, — неуверенно то ли сообщил, то ли попросил Арни, получив в ответ ехидное гыгыканье.
— Вернёшь, не дрожи.
Судя по звуку, Синий похлопал его по плечу.
Зараза же ты, Арни, подумала я.
Некий знаменитый ножичек у мясника действительно имелся, сама видела. Да и Беон любил на посиделках им хвастаться, особенно когда доходил до нужной для баек кондиции. Ножичек, вернее, кинжал, был красивый, острый (гадость!), а на рукояти располагался затейливый орнамент. Работа не местная, возможно, привезли издалека, ещё в те времена, когда торговцы часто у нас гостили. Такие вещи берегли, как семейные реликвии, не удивительно, что со временем они обрастали легендами. Увы, никакой магической силы кинжал не имел, а если когда-то и был заговорён, то точно не против нечисти, а как лучшее оружие для любого вора — на удачу. Хозяин будет в ярости, если он пропадёт.