Лесной царь
Шрифт:
Эрран непонимающе и даже удивленно на меня взглянул, а затем вдруг усмехнулся. Я встрепенулась, потому что уловила резкую перемену в его настроении.
— И когда же ты веришь? — он, прямо как Каллиас, наклонился к моему уху, почти касаясь его губами и обжигая шепотом. — Сейчас? Или когда я тебя целую? — Эрран приник губами к моей шее, и я прикрыла глаза из-за предательского жара в груди.
Я не была уверена, что готова к очередным играм.
— Или когда я тебя ревную? — вдруг произнес царь и поспешно накрыл мои губы своими, чтобы я не успела удивиться и задать
— Не верю, — тихо ответила я.
— Какая досада, — вздохнул он, криво усмехнувшись, — потому что я не притворяюсь.
Я обмерла, почувствовав, как все бушующие эмоции испарились, уступив пустоте и звону в ушах. Я посмотрела на Эррана, рискуя утонуть в его пленительных глазах и не понимая, верить им или нет, затем порывисто поцеловала его и выдохнула в губы:
— Я тоже. Не притворяюсь.
Эрран напряженно замер и растерянно посмотрел на меня. Я не знала, что сказать, пребывая в еще большем замешательстве. Мы перестали дышать, стоя почти в обнимку, даже наши носы касались друг друга.
— Интересно, — произнес Эрран, — надеюсь, ты мне не лжешь.
— А когда я тебе лгала?.. Хотя знаешь, сегодняшняя ночь какая-то безумная. — вздохнула я и снова приникла к губам Эррана, отчаянно пытаясь насытиться этим поцелуем. — Не хочу, чтобы это безумие заканчивалось.
Сначала я цеплялась за роль, потому что она была моим шансом вернуться домой, обещанием, что прежняя жизнь возвратится, потом я прикрывалась ролью, боясь признать, что чувства во мне настоящие и вовсе не наигранные. И только сейчас пришло осознание, что роли никакой и не было. Не было игры и фальши, была только я, которая менялась и становилась лесной царевной в чуждом и одновременно таком родном мире.
Руки царя изучающе заскользили по моей спине, поднялись к шее, взъерошили волосы на затылке, коснулись ключицы. Я прижалась к нему в надежде спрятаться от опьяняющего возбуждения, но, кажется, сделала лишь хуже. Цветок на запястье запульсировал в такт моего сердца и, наверное, в такт сердца Эррана.
— Безумие? — хрипло спросил он, отстраняясь и любуясь моим покрасневшим лицом. — Можем его продолжить. — он вдруг смутился и взглянул на меня с бесконечным трепетом. — Если позволишь.
— Позволю. — поспешно ответила я.
А потом мы одновременно расхохотались. Напряжение лопнуло, как мыльный пузырь. Мы смеялись до слез. Я спросила:
— У тебя вообще точно когда-нибудь что-то было? Мы ведем себя, как два подростка.
— По-твоему, это плохо?
— Нет, почему? — я провела по его щеке. — Но, наверное, мы не можем так просто уйти с вечера?
— Почему? Мы же ушли, значит, можем. — Он подмигнул, совсем как мальчишка, а вовсе не лесной царь. Мы посмотрели на звездопад, который был виден из окна, и позволили себе полюбоваться им какое-то время, томительно растягивая момент.
Потом Эрран дотронулся до
Мы балансировали на грани, а потом сорвались. Эрран поднял меня, а я обхватила ногами его талию. Несколько шагов, и мы повалились на кровать. Одежда невыносимо мешала. Эрран застонал. Я схватилась за его рубашку и дрожащими руками начала расстегивать пуговицы, а руки Эррана скользнули по моим ногам, и его пальцы начали возбуждающее массировать внутреннюю сторону бедра.
Я глубоко и прерывисто вздохнула. Одежда исчезла, и между нашими телами не осталось никакой преграды.
Эрран развернулся и опустил меня на кровать, нависнув сверху. Пальцами я исследовала его тело, запоминала каждый изгиб, каждую мышцу. Собственное наслаждение не так распаляло жар внутри, как бесконечная нежность Эррана и влюбленность, хрупкая, но всепоглощающая, которая впитывалась в каждую нервную клетку.
Жжение и неприятная боль быстро притупились другими ощущениями, новыми, незнакомыми. Я терялась в прикосновениях, близости Эррана, его запахе, в смешанных дыханиях.
— Я не хочу тебя отпускать, — хрипло прошептал он.
— Так не отпускай, — я прижалась к нему с порывом раствориться в лесном царе и навсегда поселиться в его сердце, как он поселился в моем. — Пожалуйста, Эрран, только не отпускай.
Он поцеловал меня, вкладывая в это прикосновение всю бурю эмоций, которые испытывал в тот момент, я запуталась в них, потонула в противоречивости, но поняла, что готова вынести все ради него, разгадать любую загадку.
— Ты еще должен показать мне… — я задохнулась от взорвавшегося внутри напряжения, которое начало рассеиваться, наполняя меня, — показать мне пятое озеро… Ты же покажешь мне?
— Да.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Мы прижались друг к другу, как самые настоящие влюбленные. И если то была роль, то мы были лучшими актерами. Эрран укрыл нас холодным одеялом и поцеловал меня в макушку.
— Мне Рози рассказала историю твоих родителей, — показалось важным это сказать, — она сказала, что твоя мама была очень красивой звездной нимфой, и отец не смог вынести разлуки с ней. Мне жаль.
Эрран печально улыбнулся, но эта печаль была светлой, почти не приносящей боль. Он прижал меня еще крепче к себе и прошептал:
— Для нас любовь несильно отличается от яда, но сейчас я начинаю понимать слова отца о том, что она того стоит.
Я развернулась, чтобы видеть его прекрасное лицо, которое за несколько месяцев стало роднее своего собственного, и поцеловала его губы, пытаясь доказать, что и для меня, простого человека, любовь была подобно яду, который не только убивал, но и воскрешал, заставляя жить и чувствовать.
А звезды за окном все падали и падали, разгоняя темноту и принося покой.
Но расслабляться и позволить безграничному счастью расцвести никогда нельзя, потому в тот самый момент, как ты это сделаешь, что-то обязательно произойдет. Из соседней комнаты послышался треск открывающегося портала.