Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
119
120
«Еще меньше счастья, чем я полагала», – сказала я себе, однако вслух не произнесла ни
слова. Всякий раз, стоило мне задуматься о будущем, оно представлялось мне все более
мрачным.
На следующий день, незадолго до заката, мы подъехали к дому моей бабушки.
Разумеется, первой, кого я увидела, была возившаяся в саду Милетта. Бросив свое занятие,
она глазела, как подъезжает кавалькада. Вероятно, бабушкина ученица еще никогда не
видела
человек в мундирах. Я с удовольствием отметила, что одета она в самое старое свое
платье, лицо испачкано грязью, а волосы забраны на затылке весьма невыгодным
способом.
– Я снова вернулась к старому другу, – шепнула я Родерику, пока он помогал мне
выбраться из кареты. Рассмеявшись, он поставил меня на землю.
Милетта, не тушуясь, устремилась ко мне с приветствиями.
– Кори! Я и не знала, что ты так быстро вернешься! Я-то думала, тебя здесь не будет
еще по крайней мере месяц.
Я тотчас же рассердилась.
– Нет, я здесь, и всегда возвращаюсь домой в конце лета. Я написала бабушке, чтобы
она меня ожидала.
– Наверное, она забыла об этом упомянуть.
Я выразительно посмотрела на Родерика, чье лицо стало совершенно непроницаемым.
– Куда прикажете отнести вещи, миледи? – спросил он, и я еще никогда не слышала,
чтобы он говорил таким торжественным и почтительным тоном.
Опешив на мгновение, я поняла, что гвардеец старается произвести впечатление на
Милетту, и была ему очень признательна.
– Позвольте, я провожу вас.
Я провела его через маленький, неприбранный дом. Милетта шла по пятам и болтала,
пока Родерик заносил в комнату мой дорожный сундук.
– Твоя бабушка ушла в деревню на весь вечер. У этой девчонки, Кленси, не сегодня-
завтра родится ребенок. Я приготовила ужин, но на двоих его вряд ли хватит.
– Тогда мне придется самой себе приготовить, – любезно заметила я. – Извини,
Милетта, но я хотела бы осмотреть еще раз карету и убедиться, что ничего не забыла.
Она опять потащилась за нами на улицу, хотя я надеялась попрощаться с другом без
посторонних глаз.
– И твою комнату сто лет не убирали. Я просто уверена, что там скопились клубы пыли.
На этот раз я не потрудилась ответить. Заглянув в карету, я быстро огляделась.
– Нет, все забрала, – сказала я, и, приосанившись, отвесила Родерику царственный
кивок. – Спасибо, что проводили. Я сообщу лорду Мэттью, что довольна вами.
Сохраняя серьезнейшее выражение лица, мой спутник приложил кулак ко лбу и
поклонился так низко, что подмел волосами землю.
– Это честь для меня, миледи, – провозгласил
Вскочив в седло, он снова отсалютовал и дал команду выдвигаться. Мне хотелось
проводить его взглядом, пока он не скроется из вида, но я заставила себя повернуться к
Милетте, которая оторопело наблюдала за происходящим.
– Он обращался к тебе, как к знатной даме, – сказала она.
И мне показалось, что я уловила нотки зависти в ее голосе.
– Это ничего не значит, – сказала я беззаботно. – Вся прислуга в замке именно так
обращается к знатным особам.
– Но ты не... – начала было она, но резко захлопнула рот.
– Мне недосуг тратить время на пустую болтовню посреди дороги, – заявила я,
направляясь к двери. – Я голодна и хочу что-нибудь себе приготовить.
120
121
Следующую пару недель я уныло привыкала к размеренному течению сельской жизни
и выясняла, насколько отстала от Милетты в обучении. Полагаю, и она, и моя бабушка
немало удивились тому, с какой решимостью я наверстывала упущенное, проводя
множество ночей в своей комнате за чтением ветхих книг и приготовлением смесей на
жаровенке в своей комнате. Мне единственной было известно, почему я с таким усердием
изучаю все, что нужно знать знахарке и целительнице: мне совсем не хотелось
становиться разменной монетой в игре регента.
Тем не менее я скучала по сестре и друзьям, и постоянное общество самодовольной
Милетты не способствовало приятному пребыванию в доме, который я считала родным.
Бабушка, казалось, была весьма рада моему возвращению, – впрочем, не более, чем
обычно, – и я, безусловно, не чувствовала себя нежеланной гостьей. Но мое положение как
будто еще больше пошатнулось. Я повсюду чувствовала себя чужой.
По мере того как природа окрашивалось в осенний багрянец, все в домике постепенно
привыкали к моему присутствию, и жизнь вновь начала доставлять удовольствие. Я
присоединилась к бабушке и Милетте на ежегодном деревенском празднике урожая, и мы
прекрасно провели время. Были ряженые, состязания, песни, пляски, катания на возу с
сеном, благодарственные завтраки и полуночные пиры – непрерывная череда событий.
Несколько молодых людей, в которых я смутно признала сыновей фермеров, явились на
эти сборища в нарядных батистовых рубашках и кожаных бриджах, и выглядели
свежевымытыми, гладковыбритыми и более привлекательными, нежели я помнила. Я
надела красное шелковое платье на один из танцевальных вечеров под звездами и
произвела, если можно так выразиться, настоящий фурор. Меня очень порадовало, что я