Лето мафии

Винсент Э. Дюк

На последней минуте последнего раунда светлокожий боксер, упрямо не желавший отправляться в нокаут, дорого заплатил за это. Противник превратил его лицо в одну сплошную кровоточащую рану. Когда наконец ударил гонг, толпа с восторженным ревом повскакивала с мест, а проигравшему пришлось помогать добираться до его угла. Переглянувшись с Бенни, Мальчонка покачал головой, и они направились в раздевалку. Порошок, Луи, Прыгун и Рыжий втиснулись на свободные места на самом последнем ряду, а я направился следом за Мальчонкой и Бенни. Мальчонке нравилось, когда я перед поединком нахожусь вместе с ним в раздевалке, а поскольку сегодня Бенни впервые предстояло забинтовывать ему

руки, я рассудил, что мне надо будет проверить все самому.

Мы протиснулись через коридор, забитый боксерами, их друзьями, родственниками и просто зеваками. Коридор был завален всяким хламом, и в нем стоял сильный запах пота. Вдоль обеих стен тянулись двери. На каждой двери висел на кнопке листок с фамилией. Листки, судя по всему, были вырваны из дешевой тетрадки в линейку. Отыскав листок с нацарапанной фамилией «Дельфина», мы открыли дверь.

Раздевалка представляла собой крохотное помещение размером десять на десять футов со стенами из некрашеных бетонных блоков, скрепленных металлической сеткой, которое освещалось единственной лампочкой без плафона, болтавшейся под потолком. Обстановка выглядела так, словно ей пришлось пережить высадку на Окинаву: два стула, стол с исцарапанной крышкой и шкафчик для одежды с видавшим виды махровым халатом. Пока Мальчонка переодевался, Бенни достал из сумки тапочки, перчатки и эластичный бинт. Обшарив сумку, он недоуменно посмотрел на Мальчонку.

— У тебя нет капель для глаз? — спросил он.

— Я собирался их захватить, но забыл.

— Как можно забыть такую нужную дрянь?

— Я поругался со своим стариком.

Я проследил за тем, как Бенни умело перебинтовал Мальчонке руки. Не было сомнений: он знал свое дело. Тем не менее его не покидало беспокойство.

— Слушай, приятель, тебе нужно полностью сосредоточиться на предстоящем поединке, — сказал он. — Говорят, этот малыш-пуэрториканец очень неплох. Если он вмажет тебе по этой здоровенной ссадине, кровь хлынет будто из разреза. Если он вмажет в заплывший глаз, глаз закроется. Если твои мозги будут шляться где-то далеко, пуэрториканец надерет тебе задницу.

Мальчонка понимал, что Бенни прав. Кивнув, он сделал глубокий вдох, соскочил со стола и натянул трусы. Из коридора донесся крик:

— Дельфина! Следующий Дельфина!

Похлопав Мальчонку по спине, я сказал:

— Держи левый кулак высоко.

Мы с ним ткнули кулак в кулак, и я вернулся в запруженный народом коридор.

Ребята устроились на последнем ряду переполненных скамеек, и я с трудом втиснулся между ними. Места были не лучшие, но зал был настолько крохотный, что видно было все равно отовсюду.

Поединок в первом тяжелом весе, доставивший зрителям такое наслаждение, завершился, и сейчас уже подходил к концу второй раунд поединка в наилегчайшем весе. Ни один из боксеров, резво прыгающих по всему рингу, так и не смог нанести противнику приличный удар, Не вызывало сомнений, что оба катаются на велосипеде из поговорки, [23] но боксер в черных трусах, несомненно, крутил педали быстрее своего соперника. Толпа свистела и улюлюкала, и рефери уже устал натравливать противников друг на друга. Когда они в очередной раз вошли в клинч, рефери в отчаянии разнял их и встал между ними. Повернувшись лицом к боксеру в черных трусах, он принялся громко его отчитывать. Тот крутил головой, отрицая свою вину, и кивал на боксера в белых трусах. Он все еще тряс головой, когда соперник внезапно оглушил его ударом наотмашь правой. Застигнутый врасплох боксер в черных трусах буквально взлетел в воздух и

рухнул на пол. Он отключился. Толпа взорвалась презрительными криками и смехом, но у рефери не было ни малейшего желания продолжать фарс и дальше. Он поднял руку боксера в белых трусах. Поединок завершился — следующим на ринг предстояло выйти Мальчонке.

23

Имеется в виду выражение «научиться кататься на велосипеде» — то есть приобрести какой-то навык, который сохранится до конца жизни.

Его объявили первым, и мы стали кричать, хлопать в ладоши и свистеть, выражая ему свою поддержку. Бенни пожал руку секунданту, обменялся с ним парой слов и занял место в углу.

Сидни, который, казалось, только сейчас заметил травмы Мальчонки, вдруг забеспокоился.

— У него ведь глаз заплыл, — пробормотал он, обращаясь ко мне. — И лицо…

— Знаю. Ему нужно будет разобраться с противником как можно быстрее.

— Почему он на это идет? — продолжал потрясенный Сидни. Ему еще не доводилось видеть ничего подобного, но у него хватило ума сообразить, что Мальчонка может оказаться в настоящей беде.

— Потому что Мальчонка согласился на этот бой, — объяснил я. — Теперь он уже никак не может отказаться.

Поджарого, накачанного пуэрториканца представили как Санчеса Сильвера. Его друзья и знакомые словно обезумели. На вид Санчес выглядел чуть помоложе Мальчонки, но над правой бровью у него уже красовался зловещий шрам. Снисходительно кивнув в ответ на приветственные крики, пуэрториканец затанцевал по рингу, демонстрируя владение ногами, достойное Нижинского. Одобрительно присвистнув, Бенни посмотрел на Мальчонку. Тот пожал плечами.

Рефери пригласил соперников выйти на середину ринга. Он дал им краткие наставления, и они разошлись по углам.

— Держи левую руку вверху и работай правой, — сказал Бенни. — И берегись его правой.

Мальчонка молча кивнул.

— Дождись своего момента, затем врежь ему что есть силы и молись.

Бенни вставил Мальчонке в рот капу. Ударил гонг.

Мальчонка пустился с места в карьер и обрушил на пуэрториканца стремительную связку ударов, проверяя, как тот на них среагирует. Сильвер, танцуя, легко ушел в сторону и тотчас же в свою очередь ответил связкой. Мальчонка поставил на пути ударов блок, и противники закружили по рингу.

Вскоре Мальчонка снова нанес ту же самую связку левой, правой и опять левой, на что Сильвер также ответил той же связкой, что и раньше. Последний удар правой пришелся вскользь по ссадине на подбородке Мальчонки, и та открылась. Увидев выступившую кровь, пуэрториканец ухватился за свой шанс. Под градом прямых ударов Мальчонка вынужден был попятиться назад, то и дело входя в клинч.

Толпа восторженно завопила, требуя новой крови. Мальчонка, отступив в самый угол, занял глухую оборону. Сильвер как сумасшедший прыгал вокруг него, неистово колотя в корпус, но ему так и не удалось больше попасть в лицо, хотя он и нанес не меньше сорока ударов.

Когда до конца раунда оставалась примерно одна минута, Мальчонка вырвался из угла. Пуэрториканец последовал за ним, однако он уже проявлял очевидные признаки усталости. Когда он настиг Мальчонку, тот встретил его той самой связкой, которой начал поединок, и получил такой же ответ. Однако теперь Сильвер уже держал свою правую руку слишком низко. Это было именно то, чего ждал Мальчонка. Он обрушил мощнейший хук левой в правый глаз Сильвера, ткани шрама разошлись, и из рассеченной брови хлынула кровь.