Лето мафии
Шрифт:
Склонившись над вазой, Джи-джи недоуменно посмотрел на магнитофон. Ему еще не приходилось видеть ничего подобного.
— Какое-то электрическое устройство? — предположил он.
— Да, — подтвердил Костелло. — Если быть совсем точным, работает от батареек. — Протянув руку, он включил магнитофон.
На какое-то мгновение Джи-джи полностью опешил. Из этой маленькой металлической коробочки послышался его собственный голос. И тотчас же он узнал голос моего отца и понял, что это начало разговора в парке. Кровь отхлынула от его лица. Это невозможно! Джи-джи никак не мог взять в
Джи-джи посмотрел на Костелло, но у того лицо оставалось непроницаемым. Оглушенный, он снова перевел взгляд на металлическую коробочку. Джи-джи смотрел на нее словно зачарованный. А записанный разговор продолжался.
Наконец Джи-джи услышал свои собственные слова:
«Тогда Комиссия распорядится отправить тебя на вечный покой».
И ответ Джино:
«Я согласен».
И, наконец:
«Я так и полагал. Я уже договорился о встрече. В пять часов дома у Костелло».
Протянув руку, Костелло выключил магнитофон.
— Ну, Джи-джи, что ты скажешь теперь?
Джи-джи словно впал в ступор. Несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот, будто рыба, он освободил узел галстука. Опустив взгляд, Джи-джи увидел, что у него дрожит рука. Кубики льда в стакане громыхали, выстукивая обвинительный ритм. Джи-джи поднес стакан ко рту и, закрыв глаза, залпом допил виски. Когда он открыл глаза, его ждал заключительный удар.
У кофейного столика стоял Альберт Анастасия.
Джи-джи почувствовал, как ледяные мурашки бегут у него по спине до самого затылка. Внутри у него все перевернулось, и он непроизвольно поежился.
— У тебя пять секунд на то, чтобы снять трубку, — сказал Анастасия. Его ледяной голос смог бы остудить лаву, а глаза были мертвыми — глазами акулы. Джи-джи вспомнил, что Анастасия не зря слывет самым безжалостным убийцей в Нью-Йорке.
— Альберт, я только…
— Осталось четыре секунды. — У Анастасии в руке появился револьвер 38-го калибра с глушителем.
Вскочив с кресла, Джи-джи бросился к телефону. Ему пришлось приложить все силы, чтобы попасть трясущимся указательным пальцем в отверстие наборного диска. По лицу у него потекли струйки пота. Роскошный костюм в полоску внезапно показался на нем с чужого плеча и мятым.
В дверях появился Анджело. Следом за ним в кабинет вошел мой отец.
— Где он? — спросил он, подходя к Анастасии.
Зажмурившись, Джи-джи стиснул себе переносицу.
— У меня на складе… — прошептал он, заканчивая набирать номер.
Обернувшись, отец кивнул в сторону двери.
— Анджело…
Кивнув, Анджело тотчас же вышел.
— Недотрога, — слабым голосом произнес в трубку Джи-джи, — отпусти мальчишку… Нет-нет, со мной все в порядке, просто отпусти мальчишку… Знаю… поговорим, когда я вернусь. За ним заедет Мазерелли… Да знаю я — но план изменился… Слушай меня, черт побери! Немедленно отпусти мальчишку, твою мать!
Бросив трубку на аппарат,
— Очень хорошо, — сказал Анастасия. — А теперь расскажи нам о Дженовезе.
Подняв голову, Джи-джи посмотрел на сидящего напротив Костелло.
— Фрэнк, ты должен мне помочь… ради старой дружбы…
— Забудь о Фрэнке, долбаный нытик! — оборвал его Анастасия.
Джи-джи в мольбе протянул к нему руки. Они заметно дрожали.
— Фрэнк… пожалуйста…
— Джи-джи, расскажи ему о Дженовезе, — тихо промолвил Костелло.
Взгляд Джи-джи лихорадочно заметался между его тремя противниками. Костелло — Анастасия — мой отец — снова Костелло. Казалось, он перестал понимать, где находится. И вдруг он начал задыхаться. Его лицо исказилось в мучительной агонии. Судорожно сунув руку во внутренний карман пиджака, Джи-джи вытащил маленький флакон с таблетками. Однако, не успев его открыть, он издал булькающий звук и повалился лицом на кофейный столик. Его ноги несколько раз дернулись, и он затих. Опустив Джи-джи на пол, Анастасия перевернул его на спину и, опустившись на колени, пощупал шею, ища пульс.
— Сукин сын мертв! — наконец произнес он.
Взяв флакон, отец изучил этикетку, затем протянул его Анастасии.
— Нитроглицерин… сердечное лекарство.
Анастасия с отвращением отшвырнул флакон в противоположный угол.
— Этот член даже не доставил нам удовольствия его замочить!
Уставившись на труп, Костелло задумчиво кивнул:
— И он также не выдал нам Дженовезе.
Глава 52
Только я успел одеться, просунув руку лишь в один рукав рубашки, как дверь в комнатку распахнулась и вошел Беппо, болтая так, словно он и не умолкал.
— Хорошие новости, — сказал Беппо, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Сейчас ты выйдешь отсюда… Знаешь, как говорится, всему хорошему рано или поздно приходит конец, так что, наверное, и плохому тоже должен приходить конец — как, например, сейчас. — Вставив ключ в наручники, он отпер замок. — Хотя, должен признать, лично я никак не предполагал, что именно это плохое завершится для тебя так быстро — надеюсь, ты меня понимаешь… потому что Недотрога ненавидит тебя всем своим нутром, и он был очень рад возможности подержать тебя здесь. Чуешь, к чему я клоню?.. Нет? Неважно; главное — ты отсюда уходишь.
— Как так получилось? — спросил я, поднимаясь с пола и разминая затекшие мышцы.
— Что как получилось?
— Как получилось, что я отсюда ухожу? — Я потер ссадины на запястьях, натертые наручниками.
— Ты что — придурок, который смотрит в зубы дареному коню? Какая тебе разница — Недотрога сказал, что ты убираешься отсюда, так что натягивай второй рукав и шевелись пошустрее.
Продолжая болтать, Беппо вывел меня из комнатки уборщиц и начал спускаться по лестнице вниз. На первом этаже главного ангара кипела бурная деятельность, машины разгружались и загружались. Мы прошли через стеллажи с одеждой, которые отгораживали заднюю часть склада, и оказались на площадке перед воротами. У дверцы стоял Недотрога Грилло.