Лето мафии
Шрифт:
Сняв пиджак, Анджело отстегнул новенькую кобуру под мышкой. Спина у него до сих пор болела после пули, выпущенной Малым, поэтому он не мог носить свой пистолет 45-го калибра на привычном месте, на спине за поясом. Отец убрал оружие в ящик стола.
— У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, что ему нужно? — спросил Анджело, когда они направились к выходу.
— Ему нужен я, — ответил мой отец. Они открыли дверь кабинета, покидая прохладу кондиционера, и им в лицо ударила плотная волна жары.
Глава 49
Как
Анджело разглядел в толпе Джи-джи Петроне в тот самый момент, когда тот в сопровождении Недотроги Грилло стал спускаться по лестнице со стороны входа с Шестьдесят четвертой улицы. Джи-джи был в безукоризненном сером в белую полоску костюме и фетровой шляпе в тон ему. На Недотроге был костюм из зеленой блестящей ткани и широкополая шляпа, а из уголка губ свисал незажженный окурок сигары. Джи-джи был сухим, словно песок пустыни. Недотрога насквозь промок от пота. Вдвоем они напоминали дипломата, который выгуливает своего бульдога.
Тронув моего отца за руку, Анджело молча указал взглядом. Через мгновение и Джи-джи заметил отца и Анджело. Неспешной походкой он направился к ним, и Недотрога тяжелой поступью последовал за ним.
— Привет, Анджело, — начал Джи-джи голосом, с которого только что не капал мед, — вот мы и снова встретились. Надеюсь, на этот раз все пройдет более культурно.
— Мне с тобой не о чем говорить, Петроне, — ответил Анджело. Повернувшись к Недотроге, он чуть развел руки. — Давай побыстрее покончим с формальностями.
Быстро ощупав его, Недотрога ухмыльнулся:
— Ну как, Мазерелли, тебе понравился твой новый телефон?
— Жду не дождусь, когда можно будет сделать ответный звонок, — с каменным лицом произнес Анджело.
Недотрога ощупал моего отца, после чего Анджело проделал то же самое с ним и с Джи-джи. Во всех случаях обыск осуществлялся поверхностно, поскольку оружие в повестке дня не значилось. Когда все было завершено, Анджело достал из нагрудного кармана носовой платок.
— Прошу прощения, — сказал он, вытирая лоб, — но я умираю от жары. Мне нужно что-нибудь выпить. — Прежде чем кто-либо успел возразить, он направился к лотку с выпечкой
Все молча покачали головой, и Анджело подошел к лотку. Некоторое время Джи-джи смотрел на моего отца, затем спросил:
— Джино, как тебе это удалось?
— Это?
— Я имею в виду Драго. И ты, и близнецы были у него в руках, — помимо воли, голос Петроне наполнился восхищением. — И тем не менее вам удалось от него ускользнуть. Bravissimo!
— Понятия не имею, о чем ты, — ответил мой отец.
— Ну, разумеется. И, не сомневаюсь, тебе неизвестно, что Драго был обнаружен застрявшим в окне собственного кабинета, с пулей в груди.
— Судя по всему, Драго столкнулся с очень могущественными врагами, — сказал отец.
— Кому как не тебе это знать, мой дорогой Веста, — елейно улыбнулся Джи-джи.
В этот момент от лотка вернулся Анджело с запотевшей бутылкой пепси. Пропустив подколку Петроне мимо ушей, отец перешел прямо к делу:
— Мой сын у тебя в руках.
— Ты совершенно прав, — подтвердил Джи-джи.
— Что ты хочешь?
— Я хочу дать тебе возможность.
— Продолжай, — бесстрастным тоном произнес отец.
— Я верну твоего сына, если… — Джи-джи сделал театральную паузу, — если ты «удалишься на покой».
— «Удалюсь на покой», — повторил отец.
— Да, — продолжал Джи-джи. — Перед Комиссией ты дашь мне слово чести, что покинешь город, штат, отойдешь отдел… и больше никогда не вернешься.
— И какую же я назову причину?
— Ты скажешь Комиссии, что хотел прибрать к своим рукам владения Драго. Тот отказался, после чего ты сжег его склад. Доказать это Драго не мог, поэтому он обратился за помощью ко мне — он знал, что Костелло ни за что не поверит ему, если он обвинит тебя голословно. Я скажу Комиссии, что согласился помочь Драго, однако вчера ночью тот внезапно исчез. Я скажу, что, по моим подозрениям, за его исчезновением стоял ты, но опять-таки никаких доказательств у меня не было. Поэтому… поэтому мне пришлось похитить твоего сына, чтобы вынудить тебя сознаться в грехах. — Усмехнувшись, Джи-джи обозначил «конец», изображая удар тарелками. Скользнув одной ладонью по другой, он заключил: — Finito!
Отец покачал головой.
— И ты полагаешь, что Костелло и остальные члены Комиссии поверят во весь этот бред?
— Поверят… потому что все сомнения рассеются, как только ты согласишься отказаться от борьбы и покинуть город.
— А что будет, когда вернется Анастасия?
— Комиссия объяснит, что в его отсутствие тебя обуяла чрезмерная алчность.
— Он никогда в это не поверит.
— Дорогой мой Джино, а это уже будет не твоя забота, поскольку ты к этому времени уже «удалишься на покой».